Найти решение. «Буду бороться!..». Из заслоновцев — самый юный. Борцовский характер. Орлята Борисова. Отряд неуловимых

Орлята Борисова

В нашем городе на стене Дома пионеров висит мемориальная доска. На ней начертаны имена: Витя Пашкевич, Саша Климкович, Валя Соколова, Миша Бутвиловский. Эти отважные ребята осенью 1941 г. по заданию коммунистов организовали подпольную пионерскую группу.
Юные ленинцы выносили с вражеских складов боеприпасы, оружие, распространяли среди населения листовки и сводки Совинформбюро, помогали подполыцикам-коммунистам устраивать побеги советских военнопленных из фашистских концлагерей и переправлять их к партизанам.
Они подожгли термитными зажигательными гранатами фашистский склад с обмундированием.
Старшим в группе был шестиклассник Витя Пашкевич.

Жила, действовала в оккупированном городе боевая подпольная пионерия.
В августе 1942 г. ребята ушли к партизанам. Их посылали в разведку и на боевые операции.
В марте 1943 г. партизаны отправили пионеров самолетом на Большую землю.
Родина высоко оценила боевые подвиги ребят. Виктор Пашкевич награжден орденом Красного Зна-мени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «Партизану Отечественной войны» I степени.
Орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «Партизану Отечественной войны» I степени на-граждена Валя Соколова.
Мы гордимся нашими земляками. Встречаемся с ними. Виктор Пашкевич стал ученым, работает в Ужгородском университете. Валентина Соколова — учительница, она живет в Борисове. Александр Клим-кович — знатный рабочий. «Мастер золотые руки!» — говорят о нем на фабрике пианино. Михаил Бутвиловский — персональный пенсионер.

О войне он знает не по рассказам и кинофильмам. В четырнадцать лет Антон Азаркевич стал подпольщиком, в шестнадцать — партизаном. В памяти на всю жизнь остался четвертый день войны, когда в Негорелое вползла грохочущая, лязгающая, бесконечная вереница зеленых чудовищ с крестами на броне. На танках восседали чужие солдаты. Захватчики. Грабители. Неожиданно появилась наша, советская часть, прорывавшая вражеское кольцо окружения.
Бой произошел в лесу под Негорелым. Потом мальчишки тайком наведались туда. Трупы. Оружие. Подбитый немецкий танк, уткнувшийся в землю хо-ботом. Все, что можно было унести из оружия, Антон и его друзья спрятали в лесу.
Перед войной Антон некоторое время жил у дяди в Сокольщине. Здесь он подружился с Ковалевыми — братом и сестрой. Ковалевы стали подпольщиками. С их помощью Антон передал оружие партизанам.
Вез он свой опасный груз через вражеские гар-низоны. Антона останавливали. Обыскивали повозку. Было страшно: вдруг догадаются, что повозка с двойным дном? Но операция закончилась благополучно.
Причастность к тайне, доверенной взрослыми, делала Антона в собственных глазах старше и опытнее своих товарищей. Теперь через связного он получал листовки и передавал их верным людям. Ему поручалось разведать, какие части стоят в Негорелом и окрестных деревнях, сколько в них фашистов, где размещены огневые точки, как они охраняются.
Не раз уходил Антон от облавы, а однажды допустил оплошность и попался. Его вместе с другими парнями и девушками собирались отправить на работы в Германию. Машина приближалась к Минску. Как же быть? Подпольщики ждут донесения.
В голове рождались планы побега. Неосуществимые. Потому что по углам кузова машины, в надвинутых на глаза касках, с автоматами в руках, сидели враги. Фашисты. Разве убежишь?

На вокзале в Минске фашисты загоняли людей в «телячьи» вагоны. Слышался плач, душераздирающие крики, чужая, непривычная для слуха речь. Двери вагонов закрыли снаружи. «Убегу! Все равно убегу!» — решил Антон.
«А как? А как?» —словно спрашивали его колеса.
«Как?» — этот вопрос жег мозг, сердце, каждую клеточку тела. «К-а-к?»
Поезд замедлил ход, и Антон начал пробираться к двери. Состав остановился. Мальчишка увидел в щелочку свою родную станцию. Нет, он не ошибся. Это — Негорелое. Его отец работал здесь путевьш обходчиком. До войны.
В душе поднялась злоба на фашистов. Хотелось кричать, бить ногами в дверь, которая отделяла от него волю, дом, родителей.
Поезд тронулся. Антон попросил сидевшего у двери парня помочь приоткрыть ее. «Хочется глотнуть родного воздуха»,— пояснил. Но что это? Поезд за-медляет ход. Подъем у 803-го километра. Это бывший участок путевого обходчика Игната Азаркеви- ча, отца! Дальше путь будет ровным. Если прыгать, только сейчас. И Антон летит под откос. Что боль и ушибы, полученные при падении, в сравнении с тем ужасом, который он пережил за последние дни!
Лес, как верный друг, помог укрыться от пре-следования.

...Донесение подпольщики получили вовремя, а Антону запретили показываться в Негорелом. Его переправили в партизанский отряд имени И. В. Сталина.
Конечно же, он бывал у родителей. Только дома, обогретый и обласканный, он мог спать без тревоги, как в детстве, казавшемся теперь далекой и прекрасной сказкой. А потом снова кромешная тьма, холод и стужа, короткие партизанские ночлеги, подстерегающая опасность...
В отряде ему повезло. Во-первых, попал в разведку, а во-вторых, ему дали коня. Предел мальчишеских мечтаний. Чистил, холил он Гнедого, делился с ним последним куском хлеба, а тот, словно в благодарность, не раз уносил его от неминуемой, казалось бы, гибели.
Это было в сорок третьем году. Стоял сильных! мороз. Снег отливал холодной голубизной. Группа разведчиков получила приказ выехать в деревню Лучицы, проверить сведения, поступившие из Дзер-жинска о подготавливаемой гитлеровцами карательной экспедиции. До деревни доехали благополучно. Все, что надо, узнали. На ночь остановились в разных избах. В этом, очевидно, и была ошибка оазведчиков.
Антон поставил лошадь в сарай к знакомому кузнецу, а сам пошел к сапожнику, чтобы пришить пряжку к подбрюшному ремню сбруи. Не успел сапожник подготовить дратву, как с улицы донеслись выстрелы. Антон выглянул в окно и обмер: фашисты и полицаи бежали через соседний двор, стреляя на ходу. Мальчишка выскочил во двор, перемахнул через изгородь и увидел: враги преследуют по лугу двух разведчиков. Чтобы отвлечь преследователей, Антон выстрелил из пистолета раз, другой. В общей пальбе даже сам он не услышал выстрела. А на лугу завершалась драма: один за другим упали под пулями его товарищи. Словно стая гончих, разъяренных погоней за жертвой, сгрудились фашисты над убитыми.
«Что с остальными? Надо выбираться отсюда, ведь в отряде ждут»,— решил Антон. Он, как был — без шинели, в перешитом немецком френче, так и выехал на улицу. Слева увидел группу карателей, справа — двух полицаев. Все пешие. Повернул направо. Гнедой идет шагом, а у Антона сердце готово вырваться из груди. Что предпримут враги? Полицаи свернули в какой-то двор. «Хотят снять меня с лошади из укрытия,— решил мальчик.— Ничего у них не получится. Выноси, Гнедой!»
Антон достал из кобуры пистолет, приготовился юстоять за свою жизнь. Но миновал двор, и — ни звука. Вот и околица. Тут он услышал за собой конский топот. Оглянулся и увидел человека в форме толицая. Приготовился стрелять, но услышал: «Антон!» Да это же Саша Чече, друг! Разведчики пришпорили коней.
Форма сбила врагов с толку, они приняли партизан за своих. А когда, разобравшись, открыли огонь, было поздно.
...Убитых Симона Быстримовича и Семена Реб- рина народные мстители похоронили у въезда в деревню Теляшевичи.
Еще не одного товарища потеряет на дорогах войны мальчишка из Негорелого.
Разведчики попали в засаду. Хату, в которой они остановились, окружили каратели. В окно влетела граната. Партизаны выскочили в сени, но там на-ткнулись на вражеские автоматы. Упал смертельно раненный Константин Валаханович. С улицы заговорил пулемет. «Неужели плен?» — пронеслось в сознании Антона. Но из окна хаты в пулеметный расчет полетела граната. Это адъютант командира Воронцов спас товарищей. Сам он погиб в горящем доме.
Дорого заплатили фашисты за гибель разведчиков. Сводный отряд под командованием капитана Филимонова и комиссара Хмелевского разгромил вражеский гарнизон. В том бою убили Гнедого.
Когда Советская Армия при поддержке партизан освободила Белоруссию, Антон, к тому времени шестнадцатилетний юноша, стал бойцом конного истребительного батальона, который вылавливал фашистских недобитков и их прихвостней полицаев на территории Дзержинского района.
В батальоне стало известно, что группа гитлеровцев наведывается на хутора. Местные жители рассказывали, что фашисты заходят в дома и требуют продуктов.
Медлить было нельзя. Отряды бойцов отправились на розыски. Антону с товарищами поручили осмотреть ржаное поле.
День был ясным, солнечным. Хотелось жить. Долго-долго. Без войны. Дышать во всю силу легких. Рожь поспевала. От нее веяло миром и покоем. Антон засмотрелся на волнующиеся при малейшем дуновении ветерка колосья. Он прильнул к холке коня, ласково погладил его. А когда выпрямился в седле, то не поверил своим глазам. На него был направлен парабеллум. Мгновение, и Антон уложил коня на землю, укрылся за ним. Выглянул, увидел голову вражеского солдата. Нажал спусковой крючок автомата, но вместо ожидаемой очереди раздался одиночный выстрел. Из ржи тоже стреляли. Товарищи, услыхав перестрелку, поспешили на помощь. Группа фашистов, скрывавшихся во ржи, была обезврежена.
Отшумели боевые годы. В 1951 г. Антон Азарке- вич демобилизовался из Советской Армии. Работал помощником машиниста, машинистом и старшим машинистом электростанции, возглавлял бригаду слесарей в Минском локомотивном депо. Уважали его товарищи за честность и принципиальность, за умение отстоять правду.
Пионеры приглашают Антона Игнатьевича на сборы и в походы. Водит он ребят партизанскими тропами, рассказывает о подвигах боевых друзей, и слышится в его рассказах гордость за мальчишек и девчонок сороковых годов, которые вместе со взрослыми взяли на себя ответственность за судьбу народа и государства. И эта гордость понятна сегодняшним ребятам.
Л. ГОЛОВАНОВА

Борцовский характер

Когда началась война, пионер Володя Борсук не спрашивал себя: что теперь делать? Бороться за свободу, воевать, как воевал в гражданскую войну его дедушка Петр Лукич. Мстить фашистам за раз-рушенный Минск, за свои несбывшиеся мечты.
Володя давно уже просился к отцу в партизанский отряд. Но Игнатий Игнатьевич все отговаривал сына, велел оставаться дома. Сначала Володя думал, что отец просто не хочет брать его туда, где опасно. Но отец сказал:
— Я давно бы забрал тебя, сынок, в лес, но сейчас нам очень важно, чтобы ты был здесь. Большое спасибо тебе от партизан.
До войны Володя Борсук закончил семь классов. Мечтал мальчишка стать летчиком. Но все его планы перечеркнула война. С первых дней он включился в борьбу с фашистами. Он стал подпольщиком. Получил первое задание: вместе с дядей Мишей и старшим братом Александром он должен был устроиться на работу в редакцию немецкой газеты. Фашисты велели им застеклить к зиме все окна, что были разбиты во время бомбежки города. А подпольщики дали свое задание: вынести из типографии шрифты и краски. Это задание было выполнено успешно.
Володя надеялся, что теперь-то отец обязательно возьмет его в партизаны. Однако Игнатий Игнатьевич по-прежнему все медлил, откладывал почему-то.
Но фашисты сами поторопили его. В городе на-чались аресты, и тогда Игнатий Игнатьевич вместе с дядей Мишей пробрались вечером в город, забежали домой.
— Сегодня же ночью уходите в лес,— быстро проговорил отец.— Всем надо идти: и Володе, и Саше, и тебе, мать. Собирайтесь! Только мы с Михаилом ждать не будем, уходить нам надо. Ждем вас в деревне Малые Бесяды.
И они ушли.
Ольга Петровна, мать Володи, стала спешно укладывать самые нужные вещи.
За окнами было уже темно, пора выходить из дому. Тревожное нетерпение охватило Володю.
— Мама, скорее собирайся.
— Хорошо, сынок. Сейчас идем, сейчас. Вот оста-лось только наклеить на окна белые полоски.
В первые дни войны, когда фашисты бомбили город, минчане наклеивали на окна полоски бумаги, чтобы уберечь стекла.
Но теперь-то зачем полоски?
Это был знак для других подпольщиков: сюда идти нельзя, явка раскрыта.
Пока мать искала клей, резала и наклеивала по-лоски, прошло еще минут десять.
— Ну вот, теперь я спокойна,— сказала Ольга Петровна.— А побежали бы сразу, так других крепко подвели бы.
В это время в дверь постучали:
— Откройте, мы из партизанского отряда.
Ольга Петровна не стала открывать, а выглянула
в окно. Во дворе толпились люди в немецкой форме.
— Фашисты,— прошептала мать и подошла тихонько к двери.
— Откройте,— опять донеслось со двора.— Мы свои, партизаны.
— Никаких партизан я не знаю,— ответила Ольга Петровна.— Уходите...
Дверь задрожала от тяжелых ударов прикладами, распахнулась, и в комнату ворвались фашисты.
— Мы ищем партизана,— прокричал один из фашистов.— Вы его знаете, высокий, рыжий, в очках. Где он? Говорите!
«Это же они дядю Мишу ищут,— догадался Во-лодя.— Как хорошо, что ни он, ни отец не остались тут. Эх, и нам бы быстрее! Если б не эти полоски! Да что делать: сам погибай, а товарищей выручай. Теперь фашисты арестуют нас, а в доме засаду оставят. Только никто в их ловушку не попадется...»
— Где партизан, высокий, в очках? — повторил фашист.
— Мы не знаем такого,— ответил Володя и от сильного удара гитлеровца упал на пол.
Фашисты осмотрели вещи, подошли к двери со-седней комнаты. Там жила Пашко Анастасия Ви-кентьевна, тоже подпольщица. Фашисты схватили у нее чемодан, раскрыли, а там — военная форма летчика, мужа Анастасии Викентьевны. Все фашисты бросились в ее комнату, стали швырять вещи из шкафа, перевернули кровать, столкнули цветы с подоконника.
В открытую дверь Володя увидел лицо Анастасии Викентьевны. Она смотрела то на мальчика, то на окно, заклеенное полосками, и, казалось, хотела что- то сказать. Но что? Это Володя должен был сам понять. И он понял. Анастасия Викентьевна знала, что не уйти ей от фашистов. А Володя и Саша и их мама еще могут спастись. Через это окно с полосками.
Володя бесшумно раскрыл окно, и мгновенно все трое оказались во дворе. Быстро пробежали через огород, а дальше — картофельное поле. Но в доме уже обнаружили их бегство. Оттуда доносились громкие крики, топот сапог. На улице, как раз против дома, заурчала машина. Фашисты включили фары и стали освещать огород и картофельное поле. Володя упал в борозду, крепко прижался к земле.
— Мама, Саша, где вы? — прошептал мальчик.
— Тише, сынок, я здесь,— ответила Ольга Пет-ровна.— Лежите, пока не уйдут.
Яркие лучи долго полосовали картофельное поле. Было очень страшно, хотелось вскочить и скорее бежать, бежать. Но они только плотнее прижимались к земле и медленно, осторожно отползали всё дальше от дома. А яркие лучи все шныряли по картофельному полю, то убегали в сторону, то вдруг останавливались над самой головой, и тогда казалось, что фашисты заметили их и сейчас послышится топот кованых сапог. Но лучи опять отклонялись в сторону, прощупывая каждый кустик.
Наконец терпение у фашистов иссякло, они втолк-нули в машину арестованную Анастасию Викентьевну и уехали. Только не все, двое фашистов остались в доме, затаились с автоматами наготове. Напрасно ждали. Подпольщики не поверили тишине, в дом не вернулись. Повадки фашистов уже хорошо знали. Огородами и темными дворами пробрались беглецы к надежным товарищам, там и дождались рассвета. Утром отправились на конспиративную квартиру в Восточный переулок к подпольщикам Аблонским, где было оставлено оружие И. И. Борсуком и М. Шей- баком.
Сюда же приехали на велосипедах подпольщики Иосиф Дмитриевич Будаев и Володя Будай. Увидели они Ольгу Петровну, обрадовались, заговорили на-перебой:
— Спасибо, Ольга Петровна! Спасла ты сегодня нас!
— Как спасла? — удивилась Ольга Петровна.
— Да очень просто. Полоски-то на окна успела наклеить!
Оказывается, Будаев и Будай ехали утром к Бор-сукам. Так и угодили бы в лапы фашистов, если б не заметили полоски на окнах. А увидели, проехали как ни в чем не бывало мимо дома и сюда, в Восточный переулок.
Положение создалось очень опасное. Нужно было немедленно уходить всем из города. И оружие, со-бранное для партизан и хранившееся здесь, нельзя было оставлять. В лесу давно его ждали. А насобирали того оружия уже воза два. Его, конечно, можно увезти и на одном, если грузить навалом. Да это же не картошка, все должно быть спрятано от фашистов. Поэтому подпольщики пользовались подводами с двойным дном. На нижнее укладывали оружие, а сверху — все, что придется.
Ехать по дороге с оружием было страшно. Любой фашист мог остановить и обыскать, мог арестовать, отправить в гестапо. Но каким-то чудом подпольщики все-таки добрались до деревни Малые Бесяды. Эти места Володя знал хорошо. Здесь жили дедушка с бабушкой, к ним Володя приезжал каждое лето. Только теперь и тут неспокойно стало.
В доме дедушки уже были и отец, и дядя Миша, и еще несколько партизан.
— Ну вот, Володя, теперь ты уже, считай, парти-зан,— сказал отец.— Переночуем у дедушки, а завтра прямо в лагерь.
Володя не мог уснуть до рассвета. Скорее бы на-ступил этот день! Вместе со всеми он станет в строй, примет партизанскую присягу...
Было еще темно, когда отец поднялся, подошел к Володе:
— Ты спишь, Володя?
— Нет, не сплю. Вставать пора? Да? Я мигом!
И остальные партизаны начали одеваться. Бабушка тоже поднялась, картошку начала чистить.
— Вы бы не спешили. Я вот корову подою, молочка на дорогу попьете...
— Некогда нам, бабушка,— по-взрослому ответил Володя.— Уходим...
Володя шел первым по узкой тропинке среди росной травы и кустарника. За ним шагали отец, Саша и дядя Миша. И еще трое партизан. От дяди Миши Володя знал, что это были не простые партизаны, а командиры. Мерзликин — секретарь Минского подпольного горкома комсомола, Горячий командовал ротой отряда «Штурм», а Гришин возглавлял спец- группу.
Володя оторвался немного от группы, уже перешел по мостку через ручей, но вдруг остановился как вкопанный. Впереди в утреннем, еще густом тумане темнели фигуры фашистов. Они шли цепью прямо на деревню. Володя пригнулся и поспешил назад, к партизанам.
— Впереди фашисты! — доложил Володя.
— Какие еще фашисты? — удивились Мерзликин и Горячий.— Откуда они здесь? Тебе что-то показалось, мальчик.
— Не показалось, это немцы!
А партизаны все равно не верят, идут вперед. И вдруг сами увидели эти черные силуэты. Фашисты тоже заметили партизан, открыли стрельбу. К густому кустарнику они подходили медленно, осторожно. Этим и воспользовались партизаны. Сдерживая врагов огнем своих автоматов, они отошли к деревне, обогнули ее и уже с другой стороны углубились в лес. И тут встретились с группой партизан, которые возвращались в лагерь после выполнения ночной операции.
— На помощь, ребята! — крикнул им дядя Миша.— Надо спасать деревню. Туда идут фашисты!
Отряд партизан приблизился к деревне.
Страшная картина открылась перед ними. Над деревней клубились черные дымы, яркое зарево осве-щало улицу. Это горела хата дедушки и сельская школа, в которой работал до войны директором дядя Миша. Слышались крики фашистов, плач женщин и детей. Фашисты сгоняли всех на колхозный двор, в сарай, который уже обкладывали соломой. Еще минута — и вспыхнет сарай и вся деревня.
Посреди двора стоял Володин дедушка Петр Лукич. Его, старого солдата, участника гражданской войны, фашисты хотели отвести в Логойск и там казнить.
Володя поднял автомат, приготовился. Но почему так долго нет команды?
Мальчик увидел вдруг маму и бабушку, которых фашисты тоже гнали к сараю на страшную казнь.
Наконец Гришин скомандовал:
— Огонь!
Первый залп из винтовок сразил нескольких фашистов. Остальные заметались по двору, не успев понять, откуда ведут огонь партизаны.
— Люди! Ложитесь на землю! — крикнул дядя Миша женщинам, которых еще не успели втолкнуть в сарай.— Отползайте в сторону!
Но рядом с жителями упали на землю и фашисты, и тоже отползали вместе с ними. Только дедушка Петр Лукич гордо стоял посреди двора.
Ни пулеметы, ни автоматы нельзя было пустить в дело. Одиночными выстрелами «выклевывали» партизаны фашистскую нечисть.
— Приготовиться к атаке! — пронеслась по цепи партизан команда Гришина.
Володя зарядил пистолет, огляделся по сторонам. Справа от него лежал отец, слева был Саша и дядя Миша. И мальчик почувствовал себя сильным, уве-ренным. Пусть скорее прозвучит команда «Вперед!».
— Вперед!
И тут же грянуло дружное: «Ура!» Народные мстители поднялись во весь рост и бросились на фа-шистов.
— Ура! — кричал Володя, но и голос его, и вы-стрелы из пистолета — все заглушил грохот боя.
Это были самые счастливые минуты в его жизни. Он так завидовал своему отцу и дяде Мише, так хотел мстить фашистам. И вот он вместе с ними идет в атаку!
— Ура! — еще громче крикнул Володя.
Партизаны ворвались на колхозный двор и довер-шили разгром врага.
Володя подбежал к дедушке, а тот обнял его и сказал:
— Молодец, внучек, освободитель наш.
Бабушка и мама плакали, радуясь освобождению.
— Ну вот, кажется, все и кончилось,— сказала бабушка.— Зови, внучек, отца и дядю Мишу. Теперь- то спешить некуда, так молочка и попьете. Только идти нам придется к соседям. Хаты у нас нет уже больше...
Подошли отец и дядя Миша.
— Отдохнем сегодня в деревне,— сказал отец.
— А завтра в лес, правда? — спросил Володя.
— Правда,— ответил отец.
— Значит, завтра я в партизанском отряде буду?
Отец удивленно посмотрел на сына и сказал:
— Так ведь ты уже партизан! Ну, поздравляю тебя, сынок! — Игнатий Игнатьевич по-мужски крепко пожал руку сына.— Рад, что и у тебя такой борцовский характер, как у всех мужчин нашей семьи.
Так началась партизанская жизнь юного пионера. Он был связным и разведчиком, вторым номером пулеметного расчета. Юный боец подрывал вражеские эшелоны, участвовал в разгроме фашистских гарнизонов в Илии и Логойске. Особенно запомнился мальчику Удранский бой. Под таким названием вошел он в историю партизанской борьбы.
Было это на реке У дранке. Связные доложили, что в сторону партизанского лагеря движется колонна фашистов. А в лагере в это время было человек сорок, не больше. И все же начальник штаба Фогель дал команду: «В ружье!» Фогель был немец из Поволжья, офицер Красной Армии. В первые дни войны он попал в окружение и остался в тылу врага. Под его командой бросились партизаны к лесной опушке, заняли оборону. Фашисты подъехали к речке, сошли с машин и цепью двинулись вперед.
Начальник штаба приказал:
— Без команды не стрелять!
И команду не подает. Фашисты уже совсем близко. Лица уже видны, а команды все нет.
И вдруг командир встает во весь рост и кричит:
— Огонь!
Более ста человек потеряли фашисты в этом бою. А среди партизан погиб только один, Михаил Шей- бак, Володин дядя Миша.
* * *
Каждый год 9 Мая собираются бывшие партизаны у деревни Малые Бесяды, там, где журчит кри- ничка Шейбака. Она так названа в честь Володиного деда, Петра Лукича. У кринички мемориальный знак партизанского отряда «За родину!». Отряд этот созда-вался здесь, на хуторе Петра Лукича, участника че-тырех войн — воевал и в японскую и в первую импе-риалистическую войны, боролся за Советскую власть в годы гражданской войны, был среди народных мстителей во время Великой Отечественной. Это по его примеру в семье Борсуков жил борцовский характер. Вот почему вся семья встала в ряды народных мстителей.
Владимир Игнатьевич Борсук не забывает свои родные места. Раньше других приходит он к тихой криничке своего знаменитого деда, пробует холодную воду, молча сидит у мемориального знака, ожидая боевых друзей. На груди Владимира Игнатьевича в этот день все его боевые и трудовые награды — медаль «За отвагу», орден Отечественной войны II степени, орден Октябрьской революции, два ордена «Знак Почета»...
Тихо переливается, серебрится криничка. Влади-мир Игнатьевич смотрит в сторону деревни, вспоминает свой первый бой. Тот самый, когда он вместе с отцом и дядей Мишей шел в атаку, спасая от гибели и дедушку Петра Лукича, и мать Ольгу Петровну, и бабушку, и всех жителей деревни.
И не только годы войны, вся жизнь вспоминается в этот день ветерану. После войны Владимир Игнатьевич закончил техникум физкультуры, потом учился в педагогическом институте, в партийной школе. Много лет работал Владимир Игнатьевич Борсук председателем республиканского спортивного общества «Спартак». Ему присвоены звания «Заслуженный деятель культуры», «Заслуженный тренер республики».
В. ГЕРАСИМОВ

На ступеньках рейхстага

Брянская газета «Деснянская правда» в августе 1972 г. писала:
«Перед очередным наступлением многие развед-чики вступали в партию, а он, Артеменков,— в пио-неры. Да, редко встретишь советского человека, ко-торый вступал в детскую коммунистическую организацию на фронте!
Землянка разведчиков в 2—3 км от передовой. Грохочет канонада. Стараясь перекричать ее грохот, мл. сержант Семен Кухтин торжественно объявляет:
— Принимаем разведчика Жору Артеменкова в пионеры!
Галстук был выкроен из красного простреленного флага. Под грохот орудий и пулеметную стрельбу совсем еще мальчишеским голосом Жора дал старшим боевым друзьям торжественную клятву: громить ненавистных фашистов...»
Они молча стояли на ступеньках рейхстага, стар-шина Мочалов и Жора Артеменков.
Старшина был раза в три старше Жоры и почти вдвое выше ростом. Но это не мешало дружбе раз-ведчиков.
— Жора,— нарушил молчание старшина,— скажи, а что тебе помнится больше всего?
— Разное вспоминается. Помню, как бомбы падали на эшелон и все горело кругом, а я искал и не мог найти свою маму. И как с вами встретился, помню...
Они подружились еще в сорок третьем году. Мальчишка был направлен в санитарную роту служить, а старшина — лечиться. Жора все свободное время проводил у его постели. Когда Мочалова выписывали, Жора попросил его:
— Возьмите меня к разведчикам.
А старшина об этом и сам думал.
— Пойдем,— сказал он. Тогда же и пистолет подарил своему юному другу.
Сотни километров прошли они вместе по фронтовым дорогам. Не раз случалось спасать друг другу жизнь.
...На задание уходило 28 бойцов. Они должны были перейти линию фронта и в тылу противника захватить «языка». В таких операциях Жора Арте- менков был незаменимым помощником бойцов. Переодетый в лохмотья, он проникал в фашистские гарнизоны, запоминал расположение штаба и домов, в которых жили гитлеровские офицеры. А ночью разведчики снимали часовых и брали фашистских начальников в плен.
Но в тот раз группе Мочалова не повезло: ее об-наружили при переходе линии фронта. Началась схватка. Жора следовал за старшиной. Мальчик зорко следил, чтобы фашисты не набросились на Мочалова сверху, с бруствера. Он был готов в любую минуту прийти на помощь другу.
Неожиданно из боковой траншеи выскочил эсэсовец с кинжалом. Стоило Жоре вскрикнуть — и старшина мгновенно сразил фашиста наповал.
Они двинулись дальше. Мочалов швырнул гранату в гитлеровцев, скопившихся в конце траншеи. Взрывом выбило дверь блиндажа. Старшина ворвался внутрь, Жора — за ним и в одно мгновение увидел гитлеровского офицера, целившегося из пистолета в Мочалова.
Яростно застучал автомат в руках Жоры. Фашист, падая, успел выстрелить, и пуля обожгла голову старшины.
Бой в траншее утих. Пока гитлеровцы подтянули к этому месту подкрепление, группа советских воинов ушла далеко в тыл. После прорыва их осталось только двенадцать. Остальные погибли.
Несколько дней группа действовала в тылу врага. Но взять «языка» не удавалось. Фашисты усилили охрану своих штабов, выделили крупные силы для поиска и уничтожения разведчиков. В перестрелках погибло еще пять бойцов. Трудная задача стояла перед молчановцами. Вернуться без «языка» они не могли. Советское командование готовило новую на-ступательную операцию, нужны были сведения о противнике.
— А что, если пойти назад, по своим следам? Там нас меньше всего ожидают,— предложил Моча лов.
Вечером группа приблизилась к охранявшейся избушке. Старшина снял часового, разведчики унич-тожили несколько солдат и взяли в плен капитана. Но уйти незамеченными они не смогли.
Три бойца остались, чтобы прикрыть товарищей, переправлявших «языка» через линию фронта.
В небо взвилась ракета. Жора бросился в огромную воронку, затянутую льдом. Он добрался до середины, когда лед проломился. Мальчик испугался, что нашумел, привлек внимание фашистов. Прислушался. Все тихо. Даже не слышно, как где-то рядом трое разведчиков тащат по снегу связанного «языка».
Жора не крикнул, не позвал на помощь. Он по-пытался ногами нащупать дно. Обрадовался, что это удалось.
Осторожно взламывая ледяной панцирь и стараясь бесшумно раздвигать льдины, Жора добрался до края воронки. И вдруг с ужасом понял, что выбраться наверх не сможет: слишком высокой и крутой была стенка.
Но в это время послышался тревожный шепот:
— Жора! Где ты?
Это был старшина Мочалов. Исчезновение мальчика он заметил, когда разведчики вернулись с задания. Старшина сдал пленного гитлеровца командиру роты и отправился на поиски своего друга.
Жора хотел откликнуться, но так обессилел и за-мерз, что не мог произнести ни слова. Тогда он по-шевелил рукой, и старшина услышал слабый плеск воды...
В тесной землянке у самой печурки старшина укутал мальчика в сухие теплые шинели и долго поил чаем.
...К рейхстагу подходили бойцы, расписывались на стенах, фотографировались.
— Смотри, Жора! Из нашей дивизии солдаты, из роты Сьянова! — указал Мочалов на приближавшихся бойцов.— Егоров и Кантария с ними! Те, что водрузили Знамя Победы над рейхстагом.
Михаил Егоров и Мелитон Кантария как равному пожали мальчишке руку.
— Поздравляю тебя, однополчанин! —- сказал Кантария.— Молодец! И ты дошел до Берлина!
Над поверженным рейхстагом среди флагов под-разделений, участвовавших в последнем штурме, развевался и пионерский галстук Жоры.
Бывший сын полка Георгий Алексеевич Арте- менков живет в Гомеле. Все послевоенные годы ра-ботал электросварщиком на заводе торгового обору-дования. Пионеры часто приглашают Георгия Алек-сеевича на сборы.
Смотрит гость на алые галстуки ребят и вспоминает тот день, когда фронтовые товарищи принимали его в пионеры.
В. ГЕРАСИМОВ

Из заслоновцев — самый юный

— Не вовремя ты к нам, братка. У нас теперь самая горячая пора,— говорил Леньке Тимофей, адъютант командира партизанской бригады «Дяди Кости».
А Леня Анкинович с обидой думал: «Ну вот, сначала сам рассказывал мне, как попасть к партизанам, а теперь — горячая пора. Да что я — за грибами в лес пришел?»
Тимофей действительно рассказывал Лене о лесных бойцах и их отважном командире, которого партизаны ласково называли Дядей Костей. А когда партизанского связного Леона Никифоровича Анки- новича, отца Лени, схватили немцы, Тимофей подсказал мальчику, как попасть в отряд. Он знал: на Леню можно положиться. Паренек не раз помогал отцу — носил секретные записки из Заболотья в Оршу.
И вот Леня в партизанской бригаде «Дяди Кости». Появился он здесь действительно в горячую пору: партизаны готовились к нападению на самый крупный в зоне вражеский гарнизон, стоявший в деревне Горбово.
«Горбово», «Горбово»,— только и слышал мальчик от пулеметчиков, минеров, разведчиков.
Даже главный повар дед Савелий признался Леньке:
— Боюсь что-то я за наших хлопцев. Пошли прошлой ночью в Горбово... Вернутся ли?
А на другое утро из дедовых сетований Леня узнал: трое разведчиков, посланных в гарнизон, возвратились ни с чем. Обнаружил их враг. Одного партизана товарищи принесли на руках едва живого.
— Выживет ли еще? — вздыхал старик.— Лекарств хороших у нас нет. Бинтов — и тех нехватка!..
Ленька слушал его да на ус мотал.
И напрасно дед Савелий ждал вечером «внучонка» ужинать, напрасно ходил по партизанскому лагерю, чтобы передать Лене котелок с картошкой и салом. Паренек исчез.
...Чем ближе подходил Ленька к злополучному Горбову, тем больше недоумевал: «Отчего это партизаны считают деревню опасной? Сколько уже километров я прошел, а ни одного фашиста не встретил».
Леня свернул с дороги к бугорку, поросшему сос-няком. Захотелось посидеть, передохнуть. И тут чья-то сильная рука схватила его за воротник. Оглянулся — гитлеровский солдат! Он молча поднял Леньку за шиворот, повернул. Разжал пальцы-тис- ки — мальчик шлепнулся на траву. Делая вид, будто до смерти перепуган, Леня вскочил и побежал к дороге. Он успел разглядеть на склоне бугорка черное отверстие с выглядывавшим из него «глазком» пулемета. Мальчик прошел немного по дороге и оглянулся. Гитлеровец как сквозь землю провалился.
Ленька понял, что набрел на немецкий дзот. Со стороны дороги его не было видно: хорошо спрятан.
Теперь Анкинович глядел в оба и шагал не по самой дороге, а обочиной, через сосняк, где было много больших кочек. Леня уже выделял слишком ак-куратные, обильно покрытые кустарником «кочки». Пока дошел до Горбова, насчитал шесть огневых точек фашистов.
В селе юный партизан обошел окраинные улочки, старательно запоминая, где находятся доты, траншеи, скрытые ходы сообщений, проволочные «заборы»...
В партизанский лес мальчик возвращался ночью. Хотелось спать, но мешали внезапные крики птиц, таинственные шорохи. Утро сняло напряжение, солнце растопило тревогу, и парнишка незаметно уснул под кустом.
Открыв глаза, Леня не сразу понял, где он нахо-дится и что за человек над ним склонился.
— Иди-ка сюда, Николай! — позвал тот.— По-гляди, какие грибы в этом березняке растут. Чуть было не наступил. Вставай, опенок!
Парнишка наконец узнал партизан из своей бри-гады — Николая и Василия.
— Если вы собрались в Горбово, то не ходите. У них дзоты хорошо замаскированы. Все равно не увидите...
Разведчики насторожились. Попросили мальчика подробнее рассказать, что ему известно. Николай достал из сапога карту и сделал на ней пометки.
...А на другой день лесной лагерь опустел. Пар-тизаны покинули его, чтобы перед рассветом ударить по гитлеровцам, засевшим в Горбове.
Разгромив вражеский гарнизон, партизаны воз-вратились на свою базу с богатыми трофеями: пуле-меты, автоматы, минометы, патроны, гранаты, про-довольствие, лекарства — чего только не было на по-возках! Ленька ликовал. И вдруг увидел телеги, на которых везли убитых... Среди тех, с кем бригада простилась навсегда, был и Тимофей Докутович, Ленькин, можно сказать, брат.
Кто же теперь о Леньке позаботится? Хороших друзей нашлось много. Прежде всего — Николай с Василием. А еще новый адъютант командира бригады Евгений Коржень. Он пообещал мальчику: «Доложу о тебе командиру. Может, к награде тебя представит».
А Ленька подумал, что самой большой наградой для него была бы встреча с легендарным Дядей Костей. Какой он, Дядя Костя, именем которого называется огромная лесная армия?
В осенние месяцы 1942 г. «Дяде Косте» приходилось туго. Надо было не спускать глаз с фашистов, пытавшихся окружить и уничтожить партизан. Не лишними оказались зоркие глаза юного разведчика Леньки Анкиновича.
Однажды Леня возвращался после задания. У села Кашино он встретил двенадцать партизан-подрывников. Те шли после ночной операции, собирались остановиться на отдых в баньке у самого леса. Леньке отдыхать было некогда: он нес в бригаду сведения, добытые за три дня скитаний.
Анкинович не прошел и километра после встречи с подрывниками, как услышал шум моторов. Он при-близился к большаку и оторопел: по дороге двигались грузовики с автоматчиками! В другое время Ленька затаился бы в укрытии и подсчитал гитлеровцев, узнал, каких они частей, как вооружены... А сейчас надо было бежать назад в Кашино. Двенадцать партизан могут оказаться в ловушке, если их не предупредить!
... Леня бежал к деревне напрямик — через берез-няк, по лугу. Впереди открылась деревенская околица, показалась выложенная дранкой крыша бани. В это время за спиной Лени раздались автоматные очереди. Гитлеровцы заметили мальчишку и обрушили на него такой огонь, словно перед ними был целый отряд. Леньке обожгло руку, но он все бежал и кричал что есть силы: «Не-ем-цы!» Потом чем-то тупым его ударило в спину...
Что было дальше, мальчик узнал из рассказов партизан-подрывников. Они, конечно, вскочили на ноги, как только услышали первые выстрелы. Гит
леровцы цепью двигались по лугу... Лежащего в траве мальчонку они не стали трогать: решили, что мертв.
Партизаны заманили фашистов в лесную чащу и почти всех уничтожили. Двое подрывников отыскали Леньку, своего спасителя. Он дышал!
Пока Анкиновича лечили партизанские врачи, возле его койки успело перебывать много людей, знакомых и незнакомых. Евгений Коржень подарил мальчику трофейный браунинг. Без патронов, правда. Но патроны достать легче. Уходя, Коржень шепнул Лене: «К правительственной награде тебя пред
ставили. К ордену Красной Звезды! Понял? Сам ко-мандир бригады распорядился. Вечером прибудет на тебя посмотреть...»
С наступлением темноты к Лене в землянку вошел высокий человек в военной форме — в полушубке, сапогах, шапке со звездочкой. При свете коптилки лицо гостя было видно не особенно хорошо. Но по голосу Леня определил: молодой.
— Можно? Не спишь еще, товарищ разведчик?
Допоздна проговорили Леня и командир парти-занской бригады. Выяснилось, что Дядя Костя знал Ленькиного отца: вместе действовали в занятой фа-шистами Орше. И о самом мальчишке слышал. Рад, что у него в бригаде такой боец.
Сбылась мечта самого юного бойца бригады «Дяди Кости» — он познакомился с командиром. Но настоящее имя Дяди Кости — Константина Сергеевича Заслонова — Леня узнал, когда легендарного комбрига не стало.
Война кончилась. Столько предстояло восстановить и построить заново. И Леонид Леонович Анки- нович был одним из тех, кто отстраивал разрушенную Оршу.
В. МОРОЗОВ 

В строю борцов

Приезжаю в родные края — деревню Заболотье ГХуховичского района — и подолгу брожу тропинками старого леса, вспоминаю, каким он был в годы войны. Вот здесь находилась штабная землянка... В дупле этого дерева был тайник... А здесь мы вели жестокий бой...
Когда началась война, мне шел четырнадцатый год. В первые же дни оккупации решил: пойду воевать! В партизанском отряде «За Родину» меня спросили о возрасте. Пришлось прибавить себе несколько лет.
В составе диверсионной группы участвовал в боевых операциях, выводил из строя участки дорог. Особенно запомнилась первая операция.
...Тихо в предрассветном лесу. Блестит в лучах просыпающегося солнца роса на траве, тает туман. Далеко разносится перестук вагонных колес на стыках рельс. И вдруг взметнулись к небу черные комья земли, закачались старые сосны, вздыбились, полетели, натыкаясь друг на друга, под откос вагоны... И снова тишина.
В этот день я получил первую благодарность от командира нашего партизанского отряда.
Чтобы помочь партизанским бригадам, блокиро-ванным многочисленными немецкими частями, ко-мандование отряда приняло смелое решение: нанести удар по тыловым коммуникациям врага, отвлечь внимание и силы фашистов.
Были созданы небольшие подразделения из опыт-ных бойцов. К моей радости, в одно из подразделений включили и меня. Однажды я установил мину на шоссе Валерьяны — Слуцк и взорвал легковую машину с гитлеровскими офицерами. Весь отряд поздравлял меня с удачей.
За активное участие в партизанской борьбе я в 1944 г. был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» II степени.
После освобождения Белоруссии продолжал учебу. Стал военнослужащим. Шесть раз был отмечен высокими правительственными наградами.
2 — 68 
...Я люблю слушать тишину старого леса в Забо- лотье и постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы ее не нарушили разрывы снарядов.
В. АСТАШЕНОК

«Буду бороться!..»

Володя Афанасьев снял галстук и вместе с метал-лическим зажимом, на котором был изображен пио-нерский костер, спрятал на чердаке.
«Буду бороться, пока ни одного фрица не останется на нашей земле!» — твердо решил пионер.
...Володя догадывался, что подпольной группой в деревне Колодищи руководит его отец — Николай Николаевич Афанасьев. До войны он работал в Литве секретарем райкома комсомола, умел организовать людей на любое дело. Кому же еще быть руководителем подполья?
Однажды отец попросил Володю осмотреть остав-шуюся на поле боя радиостанцию и собрать уцелевшие детали. Мальчик хорошо справился с заданием. Из деталей, которые он принес, отец смастерил радио-приемник. Подпольщики регулярно слушали Москву, записывали сводки Совинформбюро. У Володи Афа-насьева появились обязанности: переписывать и рас-пространять листовки о боевых действиях Советской Армии, о развертывании партизанской борьбы. Не-сколько таких листовок мальчик сумел передать военнопленным.
Подпольщики решили помочь военнопленным бежать. Чтобы операция прошла успешно, Володе пришлось устроиться рабочим на кухню в лагерь.
— Завтра взять тачку и привезти дрова,— приказал мальчику эсэсовец, распоряжавшийся на кухне.
А командир подпольной группы внес некоторые «уточнения»:
— Дрова опрокинешь около ворот, чтобы отвлечь внимание часового.
...Володя нагрузил тачку до самого верха и с трудом покатил ее вдоль ограды.
Военнопленные укладывали булыжник на шоссе вблизи ворот. Рядом стоял часовой. К его ногам и полетели с грохотом дрова, когда Володя «не удержал» тачку.
— Убирать! Быстро! — закричал гитлеровец и замахнулся на мальчика прикладом.
В ту же минуту рядом с ним оказался военно-пленный. Над головой часового сверкнул металли-ческий стержень.
Фашист тяжело рухнул на землю.
Широко распахнулись ворота, и со всех сторон бросились к ним военнопленные. А один подбежал к мальчику и... ударил его. Прямо в лицо. Володя упал на разбросанные дрова и горько заплакал. Не от боли, а от обиды. Беглецы уже скрылись в лесу, а мальчик все еще лежал на дровах. Но вскоре обида прошла: когда началось разбирательство случившегося, гитлеровский гауптман сказал:
— Я сам видел, как все произошло. Мальчишка своей тачкой закрывал дорогу к воротам, и русские пленные сбили его, один даже ударил...
А через несколько дней Николай Николаевич сообщил сыну приятную новость: бежавшие из плена красноармейцы уже в партизанских отрядах.
— Жаль только, оружия у партизан мало,— сказал Николай Николаевич.— Надо бы помочь.
Володя и до этого разговора с отцом собирал ору-жие. Вместе со своим другом Костей Ахметовым они подобрали все, что можно было найти в окрестностях деревни. Где же еще искать?
— Пойдем со мной,— позвал однажды Володя друга.
Мальчики пошли за деревню к карьеру, запол-ненному водой. Володя знал, что на дне его лежит немало винтовок. Но как их взять, если поблизости сидят фашисты.
— Давай завтра придем, может, этих гадов ке будет,— предложил Костя.
— Каждый день они тут бездельничают,— ответил Володя.— Будем купаться. И дно прощупаем, узнаем, где винтовки лежат. А ночью придем и заберем их.
На берегу мальчики разделись и нырнули в воду Они плавали наперегонки, обдавали друг друга во-
дой. Веселая возня не мешала им отыскивать в слое рыхлого ила винтовки и подтаскивать их по дну к берегу.
Поздней ночью Володя и Костя опять появились у карьера. Они быстро вытащили из воды собранное оружие и перенесли его в лес.
...Пионер Володя Афанасьев более двух лет успешно выполнял задания подпольной организации. Когда фашисты начали следить за мальчиком и его отцом, командование партизанской бригады «Разгром» приняло решение вывести семью Афанасьевых в лес.
Партизанская бригада состояла из нескольких отрядов. Николай Николаевич вместе с Володей попали в отряд «Знамя». К своему удивлению, Володя встретил здесь немало знакомых. В основном это были связные.
— А меня узнаешь? — к Володе подошел партизан в армейской гимнастерке.
— Нет, вас я ни разу не видел,— сказал Володя, посмотрев на бойца.
— А может, руку мою узнаешь? — засмеялся партизан и поднял сжатый кулак.
— Так это вы меня тогда ударили?
— Точно, я. Но ты не обижайся, хлопец. Такой мне был приказ от командира, чтобы подозрение отвести от тебя.
Партизана звали Федором Костенко. Они с Володей Афанасьевым стали большими друзьями. Вместе ходили минировать шоссейные и железные дороги, громить фашистские гарнизоны. Вместе проводили часы отдыха.
На встречах с пионерами Владимир Николаевич Афанасьев показывает ребятам драгоценную реликвию — серебристый металлический зажим от пионерского галстука.
В. ВИКТОРОВ

Найти решение

Командиру батальона белорусских орлят Герою Советского Союза В. И. Ливенцеву.
Просим зачислить в батальон белорусских орлят Иосифа Романовича Дежурко и Ивана Ивановича Борейко, бывших юных партизан отряда имени С. М. Кирова 2-й партизанской бригады специального назначения, входившей в состав соединения Героя Советского Союза А. П. Бринского.
Вот что мы узнали об этих героях.
До войны Иосиф Дежурко и Иван Борейко учились в Столинской школе. Когда грянула война, Иосиф успел окончить шесть классов, а Иван — четыре.
Уже в первые месяцы войны они стали принимать активное участие в деятельности Столинского молодежного антифашистского подполья, которое возглавил старший брат Ивана Александр Борейко.
С 1943 г. И. Р. Дежурко и И. И. Борейко сражались в партизанском отряде имени С. М. Кирова. Они ходили в разведку, подрывали вражеские эшелоны, принимали участие в боях.
В партизанском отряде Иосифа Дежурко назы-вали Орленком, а Ваню Борейко — Иванком.
За мужество и героизм, проявленные в боях с не-мецко-фашистскими захватчиками, И. Р. Дежурко и И. И. Борейко награждены медалями «За отвагу», «Партизану Отечественной войны.» I степени, «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».
Иосиф Романович Дежурко был учителем мате-матики в нашей школе, а сейчас работает в СШ ЛИ 6 г. Пинска. Иван Иванович Борейко также живет в Пинске.
Красные следопыты Полторановичской СШ Пинского района
Шел бой на окраине Столина. Неравный бой. С гитлеровцами сражался один советский танк. Фа-шистский снаряд ударил в гусеницу, и машина оста-новилась. Но танкисты продолжали стрелять до по-следнего снаряда...
А потом линия фронта отодвинулась. Столин оказался в тылу у фашистов. Через город проходили колонны гитлеровцев. Они спешили на восток и не обращали внимания на подбитый танк у дороги. Хо-зяевами машины стали мальчишки — Иосиф Де- журко и Ваня Борейко.
Как-то утром Иосиф ожидал своего друга. Ваня задерживался. Чтобы скоротать время, Иосиф начал крутить рукоятки. Покрутил одну — башня стала по-ворачиваться, покрутил другую — поднялась пушка. Мальчику представлялось, что он настоящий танкист. Иосиф так увлекся, что не заметил, как на дороге появилась колонна фашистов. Зато солдаты не сводили глаз с длинного ствола башни.
Еще секунда — и он будет направлен прямо на колонну.
Гитлеровцы бросились врассыпную. Будто ветром сдуло их в кювет. Вместе с офицером.
Следом за пехотой двигалась артиллерия. Фашисты торопливо развернули пушки и открыли по танку ураганный огонь. Танк замер, его башня перестала двигаться.
Как только фашисты прошли через город, к машине подкрался Ваня Борейко.
— Иосиф! Ты живой?
— Что? Говори громче! Я плохо слышу! — до-неслось из танка.
— Что с тобой? Иосиф!
— В ушах звенит! Посидел бы тут, когда пушки били,— закричал Иосиф, выглядывая из люка.— А танк хороший! Ни один снаряд не пробил!
— А что, если фашисты подремонтируют его и по-шлют в бой против Красной Армии? — предположил Ваня.
— Не допустим!
Иосиф раздобыл бензина и вечером прибежал к танку. Он облил машину горючим и бросил в люк зажженную спичку. Мальчика далеко отшвырнуло мощным взрывом.
Больше месяца пролежал Иосиф в постели. А когда мама разрешила наконец вставать, он отправился к директору школы. Перед самой войной
Николай Адамович Ободовский заболел и не смог эвакуироваться.
— Здорово, танкист! — обрадовался Николай Адамович.— Рассказывай, зачем пожаловал.
— Почитать бы чего-нибудь...
— Трудно с книжками, Иосиф. Городскую биб-лиотеку оккупанты сожгли... А вот в школе книжки еще остались. Спасать их нужно.
...Тускло горит керосиновая лампа, освещая белую скатерть да лица мальчишек, склонившихся над столом. С ними и Николай Адамович.
— Ребята, начнем наш сбор,— сказал Иосиф Де- журко.
— Пионерский сбор,— уточнил Ваня Борейко.
— Правильно, пионерский сбор,— поддержал мальчика Николай Адамович.— Хотя вам пришлось на время спрятать пионерские галстуки, вы ведете себя как настоящие пионеры. Леня Робец стал пар-тизанским связным. Ваня Борейко подбросил листовку в городскую управу. Иосиф поджег танк, чтобы он не достался врагу. А с сегодняшнего дня у нас начинает работать подпольная библиотека. Как вы думаете, кому можно поручить выдавать книжки?
— Иосифу,— сказал Ваня.— Он же у нас отличник.
— Ну, что ж, принимайся за дело, Иосиф.
Дежурко взял листок бумаги, карандаш и пред-ложил:
— Давайте составим список читателей. Только список надо зашифровать: вдруг он попадет в руки врагов. Вот что я придумал. Вместо фамилий нарисуем какие-нибудь значки. Леня, каким значком обозначим твою фамилию?
— Нарисуй елочку.
...В центре города стоял одноэтажный домик. Над входом крупными буквами было написано: «Парик-махерская». Работал в парикмахерской брат Вани Борейко — Александр. А помощником у него был Иосиф. Больше года работала парикмахерская. Но потом фашистам стало известно, что здесь — пар-тизанская явка. И про подпольную библиотеку узнали.
В парикмахерскую вбежал Ваня Борейко.
— Иосиф! — Тут Ваня увидел намыленного по-лицая и на мгновение растерялся. Но быстро взял себя в руки и продолжал: — Александр велел передать, что сегодня будет бриться сам гебитскомиссар.
Иосиф вышел на крыльцо: может, этого гебитс- комиссара пора встречать?
Как только они оказались на улице, Баня тихо прошептал:
— Бежим! Сашу арестовали. И у тебя был обыск!.. Книжки ищут.
Иосиф вернулся в парикмахерскую, снял халат и сказал клиенту:
— Айн момент! Не волнуйтесь, я только встречу гебитекомиссара.
Когда фашисты пришли в парикмахерскую, они увидели в кресле полицая.
— Где мальчишка? — спросил офицер.
— Побежал вас встречать, господин офицер!
— Нас встречать? Ты понимаешь, свинья, что говоришь? — разозлился гитлеровец.— Партизан по-бежал встречать солдат, которые должны его аре-стовать!
Мальчики быстро освоились в партизанском лагере. Да и как не освоиться? Лица кругохл знакомые. Здесь был и директор школы Николай Адамович Ободовский. Он начал занятия с ребятами. Только нечасто выпадали такие счастливые дни, ведь Николай Адамович был начальником разведки.
Зимним утром группа партизан собралась на боевое задание. Включили в группу и Ваню Борейко.
— А меня не взяли,— обиделся Иосиф.— Пойду к командиру.
В штабной землянке допрашивали пленного фа-шиста. На нем не было никаких знаков различия.
— Я есть простой солдат. Меня заставили воевать,— говорил пленный.
В это время в землянку вбежал Иосиф.
— Товарищ командир! Это же не простой солдат, это эсэсовец! — сказал мальчик.
— Неправда! Я не СС.
— Нет, СС. Смотрите, какой у него мундир! Серый! Эсэсовцы носят серые мундиры. У других фашистов — зеленые. И подстрижен он так, как все эсэсовцы. Вот какая высокая стрижка! Я этих субчиков сколько постриг и побрил! Пусть не прикидывается! Это эсэсовец! И не простой солдат, а самый настоящий офицер. Думаешь, если погоны содрал, так не узнаю? Да я же вас, гадов, по запаху узнаю!
Партизаны рассмеялись, а Иосиф обиделся:
— Именно по запаху. Не верите? Вот подойду — и сразу слышу, в каких войсках он служит...
— Уж тут, Иосиф, ты, наверное, приврал малость? — улыбнулся командир.— Как по запаху узнать?
— Можно, товарищ командир! Каким одеколоном от него несет? Тем самым, которым только офицеры СС одеколонятся. У других офицеров совсем не такой одеколон. И у солдат не такой, похуже. Вы мне не верите, товарищ командир?

Примечание. Это в наше время духи купить не составляет проблем, а во время войны с парфюмерией было туго.

— Почему же не верю? — командир подошел к пленному.— Так что, господин офицер, будем и дальше врать или правду скажем?
Фашист признался. Да, он офицер, эсэсовец.
Пока Иосиф помогал разоблачать гитлеровца, партизаны ушли на задание. Вернулись они поздно ночью. Но Вани Борейко с ними не было.
— Мы подорвали эшелон и возвращались назад. Напоролись на засаду. В темноте Ваня исчез. Думали, что он отступает вместе со всеми. Но он вернулся и вступил в бой, решил прикрыть отход отряда. Может, погиб. Слышали, как взорвалась граната...— расска-зывал старший группы.
Что же случилось там, у железной дороги?
Фашисты догадались, что против них сражается один партизан.
— Рус Иван! Сдавайся!
Ваня вздрогнул от неожиданности: откуда фашистам известно, что его Иваном зовут?.. Так они же всех нас так называют!
«У нас Иванов и вправду много. Ничего, гады, вам за меня отомстят!»
Оставалась последняя граната.
«Какой бы трудной ни была задача, ищи решение. Не говори, что задача не имеет решения»,— так учил Николай Адамович.
Можно ли спастись? Как спрятаться в темной одежде на снегу? Есть ли решение у этой задачи?.. Есть! Нашел!
Ваня швырнул гранату и, молниеносно сбросив сапоги и верхнюю одежду, в одном белье пополз к лесу. На снегу фашисты не видели партизана, стреляли наугад.
У костра Ваня появился так неожиданно, что партизаны даже растерялись.
— Ваня! Живой! Вернулся! — слышались возгласы.
Иосиф подбежал к другу и крепко прижал его к себе. А под ноги Ване уже бросили толстый тулуп и такой же накинули на плечи...
В. ГЕРАСИМОВ

Отряд неуловимых

Начальник пинского гарнизона собрал у себя офицеров :
— Что-то непонятное стало твориться на дорогах. Погибают отделения и целые взводы немецких солдат. Причем при весьма загадочных обстоятельствах, не успев сделать ни единого выстрела, не приняв боя. Как это объяснить, господа офицеры? Может, наших солдат расстреливают из засады ночью? Но ведь солдаты погибают и днем, на совершенно открытом месте, где никакой засады и быть не может... Вчера доктор Вагнер осмотрел трупы погибших. Вот его заключение: все 30 человек расстреляны в упор. На лицах многих застыла безмятежность — до последней секунды они и не подо-зревали об опасности... Как они не видели, что в них стреляли с расстояния не более двух метров? Может, наши враги стали невидимками?
Офицеры встревоженно переглядывались.
О, если бы они сами стали невидимками и оказались сейчас на небольшой поляне, окруженной дремучими елями! Здесь, у партизанских землянок, они узнали бы причину столь загадочных происшествий, случившихся в последние дни. Они бы услышали...
— Идет наш отряд по дороге, а навстречу — фашисты. 30 человек!
— Было страшно? Скажи, Миша...
— А как ты думаешь? Сам понимаешь: ведь враг перед тобой... Но мы подошли вплотную и как за-строчим из автоматов! Ни один не ушел живым!
— Послушай, ты, случайно, не позабыл чего-ни- будь? Как это фашисты подпустили к себе целый отряд партизан? Да еще вооруженных?
— Эх, Сашка! Какой недогадливый! Мы же в не-мецкой форме были! И автоматы у нас немецкие. А командир Васильчиков кое-что по-немецки может говорить. Особенно здорово у него получается «айн- цвай-драй!». Под его команду и маршировали. А фа-шисты нас за своих приняли.
Так юный партизан Миша Букса рассказывал о бое с фашистами своему новому другу Саше Королеву. Миша был уже опытным бойцом: ходил в разведку, взрывал вражеские эшелоны. Но больше всего гордился тем, что его зачислили в сводный отряд, тот самый, что в форме оккупантов смело действовал на дорогах.
В этот отряд отобрали лучших бойцов Пинской партизанской бригады. Мишу вначале не взяли. Мал, говорили, еще. Но когда сводный отряд пошел на первое задание, Миша надел зеленый мундир и догнал бойцов. Его не отправили обратно, потому что отошли уже далеко. Командир отряда велел стать в строй и пригрозил, что после рейда накажет Мишу за нарушение дисциплины. Но в тот день отряд уничтожил большую группу фашистов. Среди отличившихся бойцов был и Миша Букса. Он заметил офицера, который хотел скрыться в кювете. Очередь из Мишиного автомата настигла фашиста. Вместо строгого взыскания Васильчиков объявил Мише благодарность. И принял в отряд...
— Завтра опять пойдем на операцию. Тошно будет гитлеровцам,— сказал Миша.
— А меня примут в сводный отряд? — спросил Саша.
— Смеешься, что ли! Ты еще не проверенный в боях. В обычных засадах не участвовал. А здесь по-труднее. Вплотную надо подходить к врагу...
Утром сводный отряд вышел на очередное задание. Полдня бойцы передвигались в разных направлениях по проселочным дорогам. И наконец увидели группу фашистов.
— Одиннадцать человек,— насчитал Миша Бук-са.— А за ними повозка. Что-то везут. Опять крестьян ограбили. Сейчас за все ответят!
Гитлеровцы уже совсем близко. Но один из них отстал.
— Как бы не упустить его,— шепчет Василь- чиков.— Стрелять не спешите... Стрелять, когда по-следний подойдет ближе...
Десять фашистов уже совсем рядом.
— Айн-цвай-драй! Айн-цвай-драй! — лихо ко-мандует Васильчиков.
Но фашистский офицер что-то заподозрил, уста-вился на Васильчикова.
— Огонь! — крикнул Васильчиков.
Затрещали автоматы, и десять фашистов свалились в дорожную пыль... Только последнему удалось уйти от партизанской пули.
...В кабинет начальника гарнизона привели пере-пуганного насмерть солдата. К этому времени среди фашистов уже широко распространились легенды о партизанах-невидимках.
— Ты видел партизан? — с недоверием переспро-сил гитлеровский начальник.— А почему другие не видят?
— Партизаны ходят в немецкой форме...— ответил солдат.
В тот же день была составлена инструкция, в ко-торой солдатам и офицерам популярно объяснялось, что нападения на дорогах совершают партизаны в немецкой форме. Заканчивалась она приказом по-высить бдительность на дорогах.
Очень скоро эта инструкция принесла определен-ные результаты. Рота лейтенанта Штюлингера не-ожиданно встретила на проселочной дороге роту лейтенанта Штрейхера. Офицеры Штюлингер и Штрейхер служили в разных частях и, понятно, друг друга не знали. Лейтенанту Штюлингеру показалась подозрительной выправка лейтенанта Штрейхера. А лейтенанту Штрейхеру что-то не понравилось в одежде Штюлингера. Оба офицера хорошо знали инструкцию.
— Партизаны! — крикнул лейтенант Штюлин-гер.— Огонь!
— Огонь! — скомандовал и лейтенант Штрейхер.
Теряя солдат, лейтенанты Штюлингер и Штрейхер отступили в разные стороны, заняли оборону. Пере-стрелка длилась несколько часов.
С невысокого пригорка, поросшего сосняком, за «боевыми действиями» фашистов наблюдали парти-занские разведчики Миша Букса и Саша Королев. Потом они отползли в ложбинку и помчались к густому лесу, туда, где ждал их сводный отряд.
— Сегодня нам на дороге делать нечего, товарищ командир,— доложил Миша.— Фашисты дерутся между собой...
Для уничтожения сводного партизанского отряда начальник немецкого гарнизона выделил две тысячи солдат. Против сорока партизан две тысячи гитлеров-цев! Они перекрыли все дороги, устроили десятки засад. Одну из них однажды вовремя заметил Миша Букса.
Васильчиков похвалил наблюдательного бойца и принял решение отойти за Днепро-Бугский канал, на партизанскую территорию.
Фашисты несколько дней дежурили на дорогах, но так никого и не встретили. Ни с чем вернулись они в свои казармы, разнося новые слухи о партизанах- невидимках.
А партизаны опять вышли из леса. Вновь народные мстители захватывали вражеские машины, пускали под откос поезда...
Вместе со взрослыми участвовал в этих операциях юный партизан Миша Букса.
Боец батальона белорусских орлят полковник Ми-хаил Иванович Букса живет в Бресте. За отличную многолетнюю службу в органах милиции Михаил Иванович награжден орденом Октябрьской Революции.
В. ВИКТОРОВ