[08-1998] Две ночи из жизни Аглаи Павловны

[Admin]

Две ночи из жизни Аглаи Павловны

Небо было усыпано яркими звездами. Словно могучий сеятель, взмахнув щедрой рукой, украсил ими темный небосвод от горизонта до горизонта. Летняя ночь спокойна и тепла. Когда нет ночного поезда или запоздалой автомашины, на переезде можно разговаривать тихим шепотом.

Уже давно нет ни поездов, ни машин, но Аглая Павловна Юрьева не торопится уйти с переезда в помещение поста. Уж больно ночь хороша! Вон над снегозащитной лесополосой и месяц висит — чистенький такой, как будто умытый. Похож на букву «С», — значит «старится». Пожалуй, впервые в этом году ей выпали такие безмятежное дежурство и чудесная ночь.

Вечером, принимая смену у своей напарницы Лены Зубровой, она, как всегда, тщательно проверила состояние переезда, исправность сигналов и инструмента, наличие необходимой на посту документации, перелистала журнал, куда записывали свои замечания многочисленные проверяющие. Раньше в него заглядывали только путейские начальники, а теперь и работники ГАИ не остаются в стороне. Это очень хорошо. Правда, пишут они иногда не то, что нужно, или требуют невыполнимого.

Один из инспекторов так записал: «Необходимо удлинить шлагбаумы, чтобы они перекрывали всю проезжую часть дороги». Аглая Павловна, разумеется, позвонила дорожному мастеру Страхову. Тот сначала ничего не понял, потом долго смеялся, а затем объяснил:

— Автошлагбаумы на то и сделаны только на одну полосу движения, чтобы машины могли выехать с переезда, если в момент их нахождения на пути, автошлагбаумы закроются. Они только полдороги должны перекрывать.

— Поняла! А я-то всегда думала: почему шлагбаумы такие короткие? Лихачи и пьяницы часто норовят их объехать, надеясь проскочить перед поездом.

— Лихач или пьяница и на длинный шлагбаум попрет. Его никакой шлагбаум не удержит. Вот, может быть, поставят у нас когда-нибудь барьеры-автоматы, тогда и собака на переезд не проскочит...

При приемке дежурства дотошная Аглая Павловна нашла только один недочет — металлические трубки для установки переносных сигналов оказались забитыми грязью. Но напарница при ней же их быстро почистила. С начала смены прошло уже добрых три часа, но Юрьевой еще никто не испортил настроения. Водители попадались спокойные и вежливые. Никто не обзывал нехорошими словами и не лез с кулаками. Наоборот — улыбались и рукой из машины приветствовали. Наверное, и на них благотворно действовала изумительная погода.

За свои восемнадцать лет работы дежурной по переезду Аглая Павловна натерпелась всякого. Иной водитель, когда у него «перед носом» опускается шлагбаум, набрасывается на дежурную с площадной бранью:

— Ты зачем шлагбаумы закрыла... так тебя - растак!... Поезда-то еще и не видать!

Невдомек водителю, что Юрьева тут ни при чем. Поезд вступил на участок приближения к переезду — зазвонила сигнализация и через несколько минут, достаточных для освобождения переезда машинами, опустились автошлагбаумы. Но разве лихачам что-нибудь растолкуешь! Нахальные они, но глупые...

Аглая Павловна так и оставалась на улице, в помещение поста идти не хотелось. Переезд этот расположен на трехсотметровой прямой вставке между обратными кривыми. Защитные лесополосы ухудшают видимость. Весной здесь была комиссия из представителей трех ведомств — МПС, МВД и Минтранса. Она постановила вырубить часть защитных насаждений для улучшения обзора из кабины локомотива и лучшей видимости пути со стороны переезда. Но, то ли у «рубщиков» руки не дошли до этого дела, то ли путейцы доказали, что лесополосы очень нужны для защиты полотна дороги от снежных заносов, но деревья и кустарники продолжали зеленеть. Конечно, они ухудшали видимость, и машинисты подъезжали к переезду настороже.

Юрьева пропустила туда и сюда несколько ночных поездов. В пассажирском ярко светились все вагонные окна, за которыми виднелись силуэты бодрствующих пассажиров.

«Почему они не спят так поздно? — подумала она, а потом вспомнила, ведь сегодня праздник».

Прошла автомашина с полными молочными бидонами —- спешила к утру в город на рынок. Ничего не обычного... Подул легкий ветерок, вскоре он усилился. Небо стали затягивать облака. Звезды померкли и погасли одна за другой, месяц нырнул в гущу лесопосадок. Так стемнело, что вытянутой руки не стало видно.

В четвертом часу ночи зазвенела сигнализация. Аглая Павловна, глянув на щиток, приготовилась встречать нечетный поезд. Вот его уже слышно — проходит кривую за посадками. Вот и блеснул лобовой прожектор. Но что это? Три короткий гудка! Прожектор перестал двигаться.

Юрьева вбежала в помещение поста, схватила трубку прямой связи с дежурным по станции:

— Дежурный! У меня тут поезд, не доезжая переезда, почему-то встал.

— Далеко ли от вас? — спросил дежурный.

— Не очень. Только-только на участок приближения вступил. Слышите, как звонок надрывается?

— Ладно, когда поезд пройдет переезд, снова позвоните. Я сейчас доложу начальству.

Минут через двадцать поезд двинулся дальше. Провожая его, Аглая Павловна внимательно следила за каждой колесной парой

— не искрит ли какая-нибудь букса? Нет, вроде бы все нормально. Однако не все нормально: отсутствовал хвостовой сигнал. И почему-то сигнализация забарахлила. Поезд уже удалился за изолирующий стык, а звонок продолжал звенеть.

Юрьева снова вызвала дежурного. Дежурный пообещал позвонить на соседнюю станцию, чтобы там повесили хвостовой фонарь, а насчет сигнализации посоветовал срочно сообщить электромеханику СЦБ.

Аглая Павловна вышла на улицу. Светало. Небо посерело, обозначились темные контуры деревьев. Необъяснимая тревога не покидала дежурную по переезду. С правой стороны у закрытого шлагбаума стояли на шоссе и мигали фарами два легковых автомобиля. Открывать автошлагбаумы при помощи кнопки или не открывать? Мысли одна за другой прыгали в голове Юрьевой, как кузнечики. Скоро по нечетному пути пройдет первая электричка. Что делать?

Юрьева посмотрела на висящее на стене поста расписание движения поездов: на подходе не было ни грузовых, ни пассажирских. «Позвоню еще раз дежурному» — решила Аглая Павловна. Она уже взялась было за ручку двери, но что-то ее остановило. Юрьева обернулась и стала вглядываться в ту сторону, откуда пришел этот злосчастный поезд...

«Поездов пока не предвидится, а машины постоят, — подумала дежурная. — Пойду все-таки посмотрю, что на пути делается. Может, с поезда что-нибудь железное упало, поэтому и рельсовую цепь закоротило». Предутреннюю тишину продолжал разрывать оглушительный звон, сопровождаемый зловещим миганием красных огней на шлагбаумах.

Как назло, электрические лампочки на столбах возле переезда не горели. При приеме дежурства Лена Зуброва обратила внимание Юрьевой на это обстоятельство (но тогда было еще светло). Она сказала, что автодорожная эксплуатационная служба целый день устанавливала столбы вдоль шоссе на подходах к переезду и тянула провода. После отъезда рабочих лампочки перестали гореть, о чем она сделала запись в журнале и доложила дорожному мастеру. (Как позднее выяснилось, автодорожники выполняли предписание упомянутой комиссии — оборудовали электроосвещение на подходах к переезду и оснащали ограждающие столбики све-тоотражателями.)

Постояв еще минуту у здания переездного поста, Юрьева с фонарем в руке зашагала по шпалам. Внимание ее привлек какой-то посторонний звук — как-будто кто-то слегка постукивал по рельсам. Она остановилась и прислушалась. Звук дополняла задумчивое коровье мычание. «Откуда могут взяться коровы в такую рань?» — пронеслось у нее в голове.

Дежурная пошла быстрее. Вскоре она увидела в сером мареве наступающего утра, что по пути навстречу ей медленно движется какая-то темная масса. Вот уже отчетливо слышатся удары вагонных колес в стыках. Юрьева кругообразно помахала перед собой фонарем, давая сигнал остановки, но безрезультатно. Тогда она бросилась бежать обратно, к переезду. Поднявшись на высокое крыльцо поста, она разглядела, что к ней приближаются неясные силуэты двух или трех вагонов. Путь здесь имел небольшой уклон, и вагоны катились сами по себе.

Реакция Агйяи Павловны была мгновенной: она разыскала в ящике с инструментом два тормозных башмака, оставшихся еще со времен прошлогоднего среднего ремонта пути (ими «подклинивали» какую-то путевую машину и бросили на переезде), и снова пошла по шпалам. Метрах в шестидесяти о переезда она уложила башмаки на рельсы. Три четырехосных вагона медленно накатились на них и замерли. Из вагонов доносились шорохи и мычание...

...Что же случилось? Оказалось, что на соседней станции к поезду прицепили три «скотских» вагона — с буренками. Как уж их там цепляли — никому не известно, но примерно в километре от переезда произошел саморасцеп. Вагоны сначала сразу остановились, а поезд еще ехал, пока не опустела воздушная тормозная магистраль. Локомотивная бригада, конечно же, тотчас заметила, что давление воздуха резко упало — словно кто-то сорвал стоп-кран.

Когда поезд остановился, машинист послал помощника пройти вдоль состава и осмотреть его. В хвосте торцовый воздушный кран был открыт, рукав болтался. Помощник закрыл кран, повесил рукав на крюк и вернулся на локомотив. Вагоны находились метрах в двухстах от остановившегося поезда, помощник их не увидел. Откачали тормоза и двинулись дальше.

«Скотские» вагоны постояли немного, а потом тихо и плавно сдвинулись с места и со скоростью пешехода покатились к переезду. (Дорога здесь имеет шеститысячный уклон.) Не ясно, почему они начали двигаться самостоятельно — поезда по соседнему пути не проходили, вибрации никакой не было. Может, поднявшийся ветер их подтолкнул?

Сообщение Аглаи Павловны подоспело как раз вовремя: на соседней станции готовилась к отправлению электричка. Ее задержали до тех пор, пока маневровым тепловозом не вытащили оторвавшиеся вагоны с перегона. Бдительность и оперативные действия дежурной по переезду предотвратили аварию, чреватую тяжелыми последствиями.

Кстати, на другой же день пришли люди с топорами и бензопилами и вырубили большой участок лесопосадок. Что ж, начальству виднее, но Юрьевой так было жаль молодые деревца!

И еще одно новшество появилось на переезде после описанного случая. На посту установили телефон, подсоединенный к АТС. Теперь дежурные могли звонить, куда надобно — в ГАИ, в милицию, бригадиру, дорожному мастеру. Пришел конец телефонному общению только «через третье лицо» — дежурного по станции, с которым существовала прямая связь.

С новым телефоном стало работать поспокойнее. Ведь дежурный по переезду, можно сказать, один в поле воин. Обострение криминогенной обстановки в стране ухудшает его личную безопасность. Количество обнаглевших и пьяных шоферов, к сожалению, увеличивается (так говорит статистика происшествий на переездах), их действия зачастую ставят под угрозу безопасность движения поездов и, конечно же, здоровье, а порой и жизнь дежурного. Аглая Павловна месяца три назад испытала на себе нечто подобное...

... Тогда тоже была ночь. Только не тихая и не ясная. Дул сильный порывистый ветер, моросил мелкий дождь, огни фонарей отражались в лужах. Недавно стаял снег, автодорога и переездный настил — сырые и скользкие. Юрьева в плаще с капюшоном ‘встречала и провожала поезда. Машин почти не было.

Около полуночи вдали на автодороге запрыгали светлячки автомобильных фар. Вскоре из темноты показался большой грузовик с брезентовым кузовом. Он, не снижая скорости, мчался к железнодорожному пути. Шлагбаум закрыт, звенит звонок. Машина резко затормозила у переездного поста. Шофер по пояс высунулся из окна кабины и, размахивая руками, грозно прокричал:

— Давай, старая, поднимай свою перекладину, не то я ее в щепки разнесу! Юрьева перекрыла ручной фонарь на красный свет, подняла его над головой и встала прямо перед радиатором —* лицом к машине, спиной к шлагбауму.

...Она едва успела отскочить в сторону от ринувшегося на нее автомобиля. Машина, пытаясь объехать шлагбаум, сломала его и соскочила с настила. Колеса трехосного грузовика запрыгали через рельсы. Автомобиль пересек путь, врезался в ажурное бетонное ограждение на другой стороне переезда, и мотор заглох. Часть длинного кузова осталась в пределах габарита подвижного состава. Путь загроможден! Пассажиры, ехавшие в кузове, повыскакивали из грузовика и исчезли в лесопосадках.

Юрьева действовала четко и уверенно. Она включила заградительные светофоры и с фонарем в руках побежала навстречу поезду, шум которого уже явственно слышала.

Состав остановился в сотне метров от переезда. Машинист вместе с дежурной пошел на место происшествия. Автомашина, перекосившись, стояла «надетая» на бетонные столбики ограждения. В кабине, положив голову на руль, спал мертвецки пьяный шофер. Кругом — ни души.

Что делать? Откуда ждать подмогу? Сколько еще поезду стоять на перегоне? Тогда Юрьева спросила машиниста:

— Может тепловозом машину «откинем»?

Машинист, немного подумав, согласился.

Отцепил от состава тепловоз, подъехал к переезду. Разыскал трос, надел петлю на зад1 ний крюк грузовика, завел трос за бетонную мачту и осторожно подтянул. Машина дернулась, приподнялась и со скрежетом развернулась вдоль пути, освободив дорогу поезду.

Можно ехать? Нет, Юрьева сначала тщательно проверила путь. Светя фонариком, она осмотрела рельсы там, где через них перекатывались колеса грузовика. Как будто все нормально. Скрепления в порядке, заметных сдвигов в пути нет. Как жаль, что на переезде не предусмотрен путевой шаблон!

Машинист, словно угадав мысли Юрьевой, достал из кармана маленькую рулетку с металлической лентой. Вдвоем меряли и так, и сяк. Кажется, уширения нет. Больше 1535 мм размера не нашли. Машинист принял решение: можно ехать. Через полчаса мимо переезда медленно покатились стальные колеса.

Дежурным по переездам дают «вводные» по оперативному изменению обстановки, проверяют их умение действовать «в нештатных ситуациях». Аглае Павловне такую «вводную» преподнесла сама жизнь. Два своих ночных дежурства действовала она в экстремальных условиях и с честью вышла из «нештатной ситуации».

Таких бдительных, умелых, самоотверженых дежурных по переездам на наших дорогах тысячи. Они четко несут свою службу, обеспечивая безопасность движения поездов и автодорожного транспорта. Было время, когда почти вся ответственность за безопасность движения на переездах лежала на плечах путейцев. Теперь к этому делу активно подключены дорожно-эксплуатационные организации, автотранспортные предприятия, общества автомобилистов, Госавтоинспекция. Каждая из сторон должна выполнять возложенные на нее функции, проводить необходимые работы, связанные с обслуживанием переездов, и нести свою долю ответственности.

Не секрет, что большинство ЧП на переездах, особенно на неохраняемых, происходит по вине водителей. Хотя Госавтоинспекция ежегодно и обнаруживает большое количество нарушений правил проезда через переезды, результаты принимаемых ею мер оставляют желать много лучшего. Видимо, еще слабо ведется профилактическая работа с водительским составом автотранспортных предприятий и владельцами индивидуальных автомашин, признанная одним из основных направлений деятельности ГАИ.

Переезд, на котором Юрьева пережила две, как она выразилась, кошмарные ночи, включен в маршрут патрулирования сотрудников дорожно-патрульной службы. Но что-то редко она видела на своем переезде машины с проблесковыми огнями на кузове...

Разумеется, путейцы должны выполнять обоснованные замечания ГАИ, касающиеся неудовлетворительного состояния переездов. Оставим, конечно, в стороне курьезную запись инспектора о необходимости удлинения автошлагбаумов. Но и сами работники дистанций пути должны предъявлять конкретные требования к дорожно-эксплуатаци-онным организациям. Сплошь и рядом длина горизонтальных площадок на подходах к переезду меньше устанбвленных норм, имеются выбоины, трещины, ямы в дорожном покрытии. Зачастую дорожные знаки неисправны или их не хватает, отсутствует или находится в неудовлетворительном состоянии дорожная разметка, низок уровень освещенности на подходах. К путейцам предъявляют различные требования, но почему же они сами так редко высказывают свои справедливые претензии? Ведь всем одинаково ясно, что лишь совместными усилиями работников трех министерств можно навести необходимый порядок на переездах.

Л.Ф.ТРОИЦКИЙ

[СЦБот]

Эта тема была перенесена из раздела Журнал "Путь и путевое хозяйство".

Перенес: Admin