Забытые герои
Медики, боровшиеся за жизни пострадавших при крушении пассажиров, остались в тени чужой славы
Волею случая мне довелось стать свидетелем печально известного крушения скорого поезда «Аврора» на перегоне Березайка - Поплавенец Октябрьской железной дороги 16 августа 1988 года. Я видел героические усилия, которые предпринимались для спасения жизни пассажиров. «Каждая трагедия страшна сама по себе, но одно дело слышать, что где-то гибнут люди - их тоже жалко, но ты их не видишь и не знаешь. И другое - когда ты лично видишь горе и оно глубоко западёт в душу, оставляя незаживающие раны в сердце», - писал я потом в книге «Ещё многое надо успеть».
Первыми пришли тогда на помощь пострадавшим медики железнодорожной больницы станции Бологое, она находилась ближе всех. Я знаю, что благодарные пациенты потом несколько лет переписывались с заведующим травматологическим отделением Андреем Сырых, который сутками не отходил от их постелей.
С главным врачом этой больницы хирургом Людмилой Цветковой медперсоналу довелось пережить ещё две трагедии - крушения «Невского экспресса» в августе 2007-го у станции Малая Вишера, а в ноябре 2009 года - на перегоне Угловка - Лыкошино. До сих пор в памяти Людмилы Николаевны живы страшные картины последствий злодеяний, которые сотворили террористы. Я записал её рассказ по горячим следам.
«22 ноября в 22 часа по мобильной связи нам сообщили о крушении поезда в районе станции Угловка. Мы немедленно связались со своим руководством, с представителем МЧС и позвонили на «03». А в узловой поликлинике на станции Бологое объявили сбор персонала, задействованного в оказании экстренной помощи при ЧС. Прибыли заместитель главврача Нина Арсеньева, хирург Андрей Сырых, главная медсестра Евгения Тулина, медсестра Людмила Семичева и другие. А в 22.30 на перегон отправились санитарные машины с медицинскими бригадами, в том числе и с хирургами, на борту.
Ехали долго. Тёмной ночью ползли по бездорожью под моросящим холодным дождём. Ориентиром, что едем правильно, были брошенные в грязи легковые машины. И тут в свете фар появились поле и большое скопление автомобилей. «Всё, приехали», - мелькает мысль. Но нам указывают на съезд с дороги в сторону леса, мол, «только там вы проедете».
Но подъехать ближе к месту трагедии не удалось - дорога превратилась просто в тропу. Впереди за деревьями стоял гул, в темноте мелькали проблески фонарей и доносился запах гари. Казалось, воздух тёмной ночи там, над путями, совершает какое-то медленное движение. И мы пошли туда. Хорошо, что у нас были фонарики, потому что ни одной «свечи» на пути эвакуации ещё не было поставлено. На полотне стояли люди, лежали пострадавшие -одни просто на земле, другие на спинках кресел и дверях вагонов. Кто-то стонал, кто-то лежал молча. Часть людей совершала какое-то хаотичное перемещение, будто в прострации. На откосе были сложены горой дорожные сумки, вещи, ноутбуки. Тут же лежали и погибшие пассажиры.
Помню, кто-то в погонах, увидев нас в халатах и с носилками, воскликнул: «Наконец-то!» Спросил, кто из медиков главный, а узнав, что я, предложил: «Давайте займёмся сортировкой». Но сортировать некогда - надо помогать пострадавшим. Их много, а нас мало. Из центра требовали информацию: сколько людей пострадало при крушении, их паспортные данные. Но вокруг стонут: «Что ж вы так долго ехали? Здесь так холодно!» Где тут выяснять чьи-то данные? «Мы сейчас, миленькие, мы быстро, сейчас будет тепло, в машине согреетесь!» - повторяли мы как заведённые. И кололи анальгетики, перевязывали.
Это для пострадавших время тянулось долго, а для нас оно бежало. Наш хирург Андрей Иванович помогал извлекать последних пассажиров из лежащего на боку вагона. Тем временем подъехали санитарные машины из Валдая, Боровичей и других мест. Появились ребята в форме МЧС, и эвакуация пошла полным ходом. Вижу: пожилая полная женщина лежит на двери из вагона, очень бледная, стонет. Похоже, у неё травма бедра и позвоночника. Фиксируем ремнями, шарфами. Эмчеэсовцы сразу уносят пострадавших на носилках и подручных средствах в машины. Хотя до них всего 200-300 метров, но идти по грязи и под откос тяжело. В «санитарки» старого образца удаётся поместить сразу по трое носилок
с лежачими, а в новые входят только одни(!), поэтому люди едут сидя. Машины отъезжают. А я отмечаю, сколько человек и куда увезли. Пытаюсь уточнить общие списки с сотрудниками МЧС: получается, отправили 49 человек, в том числе 6 - без сознания. Погибших - 21.
Подходят мужчина и пожилая женщина, видно, из местных, говорят, что много раненых ещё в здании подстанции (в 500 метрах) и человека 2-3
в доме на другой стороне дороги. Это там жила женщина, ставшая потом героиней телепередач. Света в доме не было. В комнате на диване лежал один молодой мужчина. Недалеко от дома обнаружен ещё один пассажир, которому кто-то пытался закрепить сломанную конечность доской от забора. Оказав им помощь, бригада бежит к подстанции. Там картина ужасная: помещение набито пострадавшими, среди них было 18-20 человек с тяжёлыми травмами. У кого-то рвота с кровью, кому-то нечем дышать. Один жалуется на боли в спине и конечностях, а другой сидит в глубоком шоке, растирая кровь по лицу. Рядом с ними те, кому уже ничем не поможешь. И снова перевязываем, накладываем шины, делаем инъекции. А некоторым - и капельное вливание, при этом флакон держит тот, кто может сидеть на корточках или стоять рядом. И опять уговариваем потерпеть. «Скорые» подъезжают одна за другой. Последних пострадавших увозит большая военная «летучка» в госпиталь.
Около двух ночи эвакуация закончилась. Осталось двое мужчин без верхней одежды, наотрез отказавшихся покинуть место катастрофы. Через некоторое время один из них падает в обморок. Оказываем и ему помощь, укладываем на носилки. Несмотря на промозглую погоду, нам жарко и хочется пить. У подстанции замечаю машину бывшего ОРСа и прошу бутылку воды. «Людмила Николаевна, может, вам бутерброд?» - спрашивают меня. «Конечно, но, если можно, не один - нас пятеро». Если б знала, просила бы больше, потому что донесла своим только один, остальные раздала по дороге.
Всё это время отвечаем на бесконечные звонки из Москвы и Санкт-Петербурга. Из управления дороги и ОАО «РЖД» чуть ли не ежеминутно запрашивают информацию.
Той страшной чёрной ночью медицинская помощь пострадавшим была оказана прямо «в поле», раны обрабатывали и накладывали повязки, как на войне, может, не по всем правилам асептики и антисептики, но это спасло не одну жизнь. Как потом выяснилось, в близлежащие больницы было доставлено 67 человек, из них 16 - в тяжёлом состоянии и 20 - в состоянии средней тяжести. Только два человека скончались при транспортировке из-за несовместимых с жизнью травм. Пострадавших приняли провинциальные больницы. Оттуда велась оперативно эвакуация в лечебные учреждения Москвы и Санкт-Петербурга.
А на месте трагедии уже требовалась помощь тем, кто сутками не спал, занимаясь ликвидацией последствий крушения, - у одного было плохо с сердцем, у другого предобморочное состояние. А третий -на грани гипертонического криза. Человеческая психика не справлялась с тем, что пришлось пережить.
С рассветом стало совсем холодно. И наконец, когда мы сделали своё дело, нам разрешили ехать домой, в Бологое.
...Вот уже несколько дней дома стоят сапоги, которые я почему-то не могу вымыть. Халат, в котором там была, сразу выбрасываю. И с той страшной ночи ни разу не одела свою когда-то любимую кожаную куртку, запачканную чьей-то кровью».
. Знаю по своему путейскому опыту: когда идёт работа на месте крушения, нет времени задумываться. Делаешь своё дело. Мысли приходят потом, когда не уснуть от видений и читаешь, что пишут газеты. Одна, например, сообщила, что проводники и пассажиры помогали вытаскивать пострадавших из вагонов, рискуя собственной жизнью. А вот отважное поведение хирурга почему-то осталось незамеченным, как и мужество других дорожных врачей. Понятно: интервью им давать было некогда - надо было спасать людей.
Уже замечено: «героями» репортажей часто становятся те, кто ближе оказался к «микрофону» или случайно попался на пути шустрого репортёра. Вот и тут главной героиней телепередач стала 78-летняя женщина, которая в полной темноте и в состоянии стресса спасла десятки пострадавших, приютив их в маленьком своём домике. Несомненно, эта добрая женщина многое пережила в ту ужасную ночь и помогла людям, чем могла. ОАО «РЖД» отблагодарило её от всей души, построив новый дом и вручив знак «Почётный железнодорожник». Нас тоже тронуло её бескорыстное поведение, и мы рады наградам, которые она получила.
А вот своих врачей компания отметила гораздо скромнее. Они ведь просто выполняли свой долг, банальную работу в соответствии со своими обязанностями. Врачу с 30-летним стажем, участнице спасения пострадавших во время уже трёх крушений, вручили «благодарность» в рамочке и букет цветов. Потом прислали в больницу ещё несколько грамот с просьбой вручить их от имени высокого руководства. Всё это приятно, но. Минздравсоцразвития отметило часть врачей благодарностями, но в одном списке оказались медики, самоотверженно работавшие на месте крушения, и чиновники, не выходившие из своих кабинетов. И это как-то не укладывается в душе.
Людмила Николаевна со свойственной ей интеллигентной скромностью поделилась тогда со мной переживаниями. «Представляете, - говорит, - я приехала из Москвы, меня девчонки обступили, радуются: мол, наверное, тебе к благодарности и премию добавили министерскую. А мне им стыдно сказать, что не на что было даже купить коробку конфет тем, с кем работаем многие годы и спасли от смерти десятки людей».
И с тех пор я не могу забыть этот разговор. Саднит в душе занозой. Может, всё же награды найдут героев?
Анатолий Иванов, почетный железнодорожник, помощник члена Совета Федерации Федерального собрания РФ
