Admin

Почему замолкли фанфары?

Только что закончился очередной дорожный смотр безопасности движения на железнодорожных переездах, продолжавшийся целых три месяца. Путейцы дистанции, о которой ниже пойдет речь, активно в нем участвовали и добились неплохих результатов.

Итоги смотра подводили зимой, когда были завершены летние путевые работы и у путейцев оставалось меньше повседневных забот. У ГИБДД так же работы поуменьшилось: очень многие «чайники» поставили свои машины на зимний прикол.

Дистанцию пути наградили Почетной грамотой, которую вручили “под фанфары» на совместном заседании конкурсных комиссий управления дороги и местного управления МВД. И было за что присуждать путейцам высокую награду!

В самом деле: коллектив, допускавший ранее случаи брака в работе, полностью изжил их. Половина чрезвычайных происшествий происходила в основном из-за столкновения поездов с автомашинами и тракторами на переездах, а также наезда на беспризорный скот. Кстати, такие явления — чуть ли не главный бич путевого хозяйства. Справедливости ради надо сказать, что далеко не всегда вину за это можно отнести на счет работников дистанции. То трактор заглохнет на переезде, зачастую неохраняемом, то нетрезвый ухарь-тракторист вознамерится пересечь железную дорогу в неположенном месте, то неизвестно по какой при. чине на переезде вдруг отцепится от автомашины груженый прицеп. Недотепа пастух, не уследивший за стадом — тоже угроза для безопасности движения поездов.

У всех «на слуху» на дороге был случай, когда из-за нерасторопности пастуха, находившегося в алкогольном опьянении (так было зафиксировано в акте экспертизы), ночью разбежался в разные стороны целый табун лошадей. Несколько совхозных скакунов вышли на железнодорожное полотно и пошли вдоль него, намереваясь пересечь небольшую речку по железнодорожному мосту ферменной конструкции. Но на нем, сами понимаете, балластного полотна нет, лежат мостовые брусья. Минуя мост, лошади оступались с досчатого настила, что лежал между рельсами, застревая ногами в «дырах» между брусьями, из которых выбраться не могли. А тут, как на грех, пассажирский поезд. Быть бы тяжелому крушению, если бы не счастливая случайность. Как раз в эту ночь на дистанции проводилась графиковая ночная проверка несения службы дежурными по переезду и мостовыми обходчиками. (Есть на дистанции два крупных моста, находящихся под неусыпным надзором. Их стали особенно бдительно охранять после известных всем террористических актов в российских городах.)

Так вот, идут старший дорожный мастер дистанции и начальник местного линейного участка по пути и видят кувыркающихся коняг на мосту. Фонарики при них были, поезд остановили, а освободить из «ловушки» лошадей помогли локомотивная бригада и добровольцы-пассажиры. Путь освободили, и состав двинулся дальше.

Мостовой мастер Меджидов на разборе этого случая крайне возмущался:

— Мы что — пастухи? Нам больше делать нечего, как за лошадьми и коровами бегать? У нас своих дел — хоть отбавляй. Еще не хватало нам шоферов и трактористов на трезвость проверять' Если мы станем этим заниматься, кто мосты, путь и переезды содержать будет?

Заметим, что содержание переездов в исправности на дистанции было поручено цеху мостового мастера, чем он сильно тяготился.

— Вот от нас требуют эффективной разъяснительной работы, —включился в обсуждение дорожный мастер Ляфонтин. (За его необычную «французскую» фамилию все его звали Лафонтеном и требовали от него очередных басен.) — Я каждого тракториста и шофера в лицо знаю, не го-д°рпя местных генеральных директорах всяких

и ООО. За руку здороваюсь. Но в душу человеку я ^залезть не могу, а тем более предсказать его действия. Сегодня он друг-приятель, смотрит на меня лучезарными квадратными глазами, а завтра прет на своем тракторе через переезд!

Надо пастухов и недисциплинированных водителей нещадно штрафовать, — сказал начальник дистанции Кац, — чтобы они отощанием собственного кармана за допущенные нарушения отвечали Тогда будет толк.

— Так, наказывали и не раз, — заметил Меджидов. — Штраф выписывали, а кто из нарушителей его заплатил? Какие у нас права? Вот у ГИБДД их предостаточно. Хорошо, что мы хоть сейчас плечом к плечу начали работать. А то что? По закону путейцы имеют право штрафовать нарушителей, а на деле г— фикция. Нам эти нарушители в глаза смеются...

Как-никак, а активная разъяснительная и воспитательная работа, которой в последнее время регулярно и последовательно занимались, представители дистанции, дала свои положительные плоды. Не напрасно путейцы двинулись в глубь прилегающей территории. Они организовали специальные группы из инженерно-технических работников и общественных инспекторов по безопасности, куда включили и представителей ГИБДД пошли по совхозам, АОО и ООО, автохозяйствам и леспромхозам. Везде состоялись собрания трактористов и водителей автомашин. Путейцы читали лекции и просто так беседовали по душам. Они рассказывали, к чему могут привести нарушения, как жизнь пассажиров и сохранность грузов зависят от них — трактористов и шоферов. Поговорили с каждым сельским бригадиром, с каждым пастухом.

Эти группы выступали в районных газетах, по местному радио, распространили тысячи экземпляров специально отпечатанной памятки о правилах проезда через железнодорожные переезды и выпаса скота в непосредственной близости от полосы отвода железной дороги. Короче говоря сделали все возможное. Как показала практика! поработали они не зря: наезды прекратились!

Между прочим, и скептиков, утверждавших, что они «не пастухи» значительно поубавилось. Люди увидели свои возможности, осознали, что за безопасность движения поездов они могут бороться не только на своих рабочих местах.

На дистанции правильно сделали, что не посчитали дорожный смотр безопасности движения за очередную кампанию ради «галочки». Все активно включились в него. Даже внесли некоторое новшество, ранее на дороге не применявшееся: организовали совместно с ГИБДД автомотопробеги с разъяснительно-воспитательными целями. Но, что самое главное, вся эта работа стала вестись постоянно, утратила характер кампанейщины.

Однако не успели смолкнуть фанфары, мажорно звучавшие при вручении дистанции заслуженной награды, как торжество омрачил непредвиденный случай. Действующим лицом оказалась... лошадь (опять лошадь!) с обычными деревенскими санями...

Переезды на дистанции цех мостовиков под руководством Меджидова содержал очень хорошо. Летом на них даже дорожную школу передового опыта проводили. Деревянные настилы уступили место железобетонным, подходы к переездам выправили, замостили, а кое-где даже заасфальтировали. Все оборудование привели в полный порядок, вместо старых подслеповатых будок построили кирпичные посты с широченными окнами.

«Блестели и переезд сто второго километра, где в тот несчастливый день дежурила Ирина Александровна Самарченко. Путь на пятьдесят метров в каждую сторону и подъезды в пределах полосы отвода были тщательно очищены от снега, надолбы и шлагбаумы покрашены, дорога посыпана песком. Водитель автомашины, въезжая на такой переезд, поневоле был внимательным и дисциплинированным. Он сразу чувствовал: спуску ему здесь не дадут! И не давали. Каждый из дежурных был к тому же дружинником ГИБДД. Чуть что — взмах полосатым жезлом, трель свистка — и «пожалуйте бриться» — готовьте свои шоферские права.

Ирина Самарченко, проверив после очередного прохода поезда переезд, взглянула на дорогу и увидела лишь медленно двигавшийся вдали воз сена. Автомашин ни с той, ни с другой стороны не было. Поездов на подходе по графику тоже не ожидалось. Путь был пуст, и только далеко-далеко маячила фигурка человека в черном полушубке: это бригадир пути Раздуваев, кланяясь каждому рельсу, проверял состояние колеи, Самарченко ушла на пост допивать начатую кружку чая. Глядя в окно, она видела, как воз с сеном свернул на дорогу, ведущую к переезду.

Вот этот воз уже близко. Захудалая лошаденка еле-еле тащит тяжелую поклажу. Рядом, понукая ее, идет возчик, держась за вожжи. Особенно трудно пришлось лошади на подъеме к железнодорожному полотну. Тут ей крепко досталось. Выбиваясь из последних сил, вся заиндевевшая от дыхания и побелевшая от пота', она через силу тянула сани по посыпанной желтым песком дороге.

Ирина Самарченко вышла из помещения поста: дело начало принимать дурной оборот. «Эка незадача, — подумала она. — А кобылка-то, того и гляди, застрянет».

— Эй, друг! — крикнула она возчику. — Ты не можешь попроворнее двигаться? За уздцы, за уздцы тяни ты свою клячу!

— А быстро тут и не поездишь, — отвечал тот. — Вишь, сколько песку на дорогу понасыпали. Сани-то и не едут. Нету сил у лошадки, чтобы по песку сани волочить.

Самарченко решила помочь. Взяв лошадь под уздцы, она потянула ее вперед, а возчик принялся стегать кобылу кнутом.

До настила осталось метра три. Рывок, еще рывок, щелканье кнута. Лошадь, подгибая ноги, еле-еле выбралась на междупутье, но дальше — ни с места! Воз с сеном остановился поперек одного из путей. Подбежавший к переезду бригадир Ра-зуваев стал, что есть мочи, толкать воз сзади. Возчик изо всех сил лупил кобылу кнутом. Воз словно прирос к настилу.

— Надо снега под полозья скорее накидать! — крикнул Разуваев Самарченко. — Неси лопаты!

Оба бросились к деревянному ларю, где лежали лопаты. Вытащили лопаты, но где взять снег? У переезда его нет — все аккуратно вычищено. Подбежали к откосу насыпи, но снег там оказался подтаявший, обледенелый (метель была давно., после нее не раз случались оттепели). Деревянные лопаты не брали ледяную корку. Сбегали за железными, и давай таскать на них снег метров за двадцать. Но много ли сыпучего снега унесешь на лопате? Все же сколько-то успели набросать на настил до того, как раздался гудок тепловоза приближающегося поезда, и на переезде зазвенел предупреждающий звонок.

— Ставь красный щит! — скомандовал бригадир дежурной по переезду, а сам, открывая трясущимися руками сумку с сигнальными флажками, устремился навстречу поезду, который уже показался вдали.

«Что же это я ничего о заградительных светофорах переездной не сказал?» — думал Раздуваев, на бегу размахивая красным флажком. Но Самарченко, поставив на переезде красный щит, и сама догадалась нажать кнопку. Бригадир уже собрался было укладывать петарды, как услышал три коротких гудка тифона. Локомотивная бригада заметила сигналы остановки и применила экстренное торможение. Правда, тормозного пути до полной остановки поезда не хватило. g Скрежеща тормозными колодками, осыпая рельсы искрами из-под колес, тепловоз, как бы упираясь изо всех сил, медленно въехал на переезд и мягко перевернул сани с сеном на бок. Еще два метра — и поезд замер. А тут как раз на дороге автомашина показалась. Зацепили сани тросом и быстро стянули их с пути. «Обменявшись любезностями» с путейцами, локомотивная бригада повела состав дальше.

Крушения не произошло, но наезд1 на переезде все-таки был зафиксирован. Он заметно поубавил ту эйфорию, которая возникла у некоторых работников дистанции пути после торжественного вручения ей наград. Фанфары на этот раз скромно молчали.

Однако беда могла случиться, если бы путейцы замешкались с ограждением или локомотивная бригада на миг утратила бдительность. Все действовали правильно. Но случай брака в работе — черное пятно — легло на коллектив.

Что же «недоучли» путейцы? ,

Во-первых, не следовало до бетонных плит счищать снег с переезда и посыпать их, а также подходы к переезду песком. Конечно, это выглядит красиво, но такой «лоск» в данном случае ни к чему. Песок надо держать наготове — вдруг на переезде забуксует автомашина. Не учли путейцы, что зимой существует еще и «санное» движение. Шоферов, трактористов они неоднократно собирали и инструктировали, а до такой категории «водителей», как возчики, они не добрались. Упустили. Если шофера и трактористы в основном знали правила проезда через железнодорожные переезды (их ГИБДД экзаменовала), то «водители кобыл» даже не слышали об их существовании.

Во-вторых, никто не позаботился о готовности «санного парка» к зиме, об его исправности. (Готовь сани летом!) Когда после наезда осматривали злополучные сани, то обнаружили, что один из железных полозьев лопнул. Металлическая полоса отогнулась, попала на переезде в желоб и уперлась в рельс. Поэтому-то сани не могли двигаться «ни туда, ни сюда».

Разумеется, это довольно большая работа — разъяснить всем владельцам «конной тяги» правила проезда через переезды. Ведь рабочие лошади есть не только у территориальных организаций, но и у многих крестьян в близлежащих деревнях. Но все равно такие разъяснения надо было проводить, опять же используя местное радио, периодическую печать, выступая на сельских сходах. Просто никто до этого не додумался. Так что незначительное на первый взгляд упущение может привести к тяжелым последствиям.

Вот, например, такой случай, произошедший зимой на другой дистанции той же дороги.

Рельсы, которых ждали все лето и осень, прибыли, когда уже выпал снег. На перегоне лежали такие «измученные» рельсы, что страшно было оставлять их на зиму: до предела изношенные, с многочисленными дефектами. День и ночь на перегоне дежурили специально выделенные осмотрщики пути из числа наиболее опытных монтеров. Редкая ночь обходилась без срочной замены лопнувшего или остродефектного рельса.

Новые рельсы решили уложить прежде всего в кривом участке, невдалеке от входного светофора станции. Руководивший работами заместитель начальника дистанции Глюкозов со стороны перегона оградил место работ, как положено, а со стороны станции «забыл», грубо нарушив правила.

Приступая к работе в непосредственной близости от входного светофора станции (до него было всего триста метров), Глюкозов должен был записать в Журнале СЦБ, что до окончания работ никаких поездов на перегон отправлять нельзя. Он такой записи не сделал.

Сочтя станционную сторону фронта работ как бы «второстепенной», Глюкозов послал туда ставить ограждение монтера Рогова — молодого паренька, недавно пришедшего в бригаду после окончания техникума. Он наскоро проинструктировал его о порядке ограждения.

— Красный щит поставишь у входного светофора. Понял? — напутствовал парня Глюкозов. — Ну и действуй по обстановке согласно инструкции. В техникуме, небось, порядок ограждения места путевых работ изучали?

— Изучали и экзамены по ним сдавали, — самоуверенно ответил Рогов и заспешил в сторону станции.

Дойдя до входного светофора, он воткнул красный щит в снег на обочине пути и преспокойно уселся на стеллаже покилометрового запаса. О петардах он и не подумал.

Идущий со станции поезд Рогов заметил, когда тот уже приближался к входному светофору. Сначала он даже решил, что на станции производят маневры и просто переставляют состав с одного пути на другой. Но поезд продолжал двигаться в его сторону. Рогов растерялся и не знал, как ему поступить.

Состав только что отправился со станции и не успел еще набрать скорость. Это обстоятельство и предотвратило возможное тяжелое крушение. Однако локомотив и два четырехосных полувагона все же въехали на разобранный путь. (Машинисты заметили сигналы, подаваемые им с места работ и затормозили.)

Кто в ответе за случившееся? Рогов, конечно, виноват, нарушив правила ограждения путевых работ, выполняемых в пределах тормозного пути поезда от входного сигнала станции. (В данном случае это расстояние было равно 1250 м, а работы велись в трехстах метрах от станции.) Сигналист обязан был поставить красный щит, конечно же, не на обочине, а по оси пути между рельсами и, кроме того, уложить петарды. Наконец, видя приближающийся к нему поезд, Рогов должен был принять дополнительные меры к его остановке, а не сидеть на стеллаже сложа руки.

Не меньше, а то и больше виноват заместитель начальника дистанции пути Глюкозов. Он много чего «упустил» в данной ситуации.

Как было сказано, первая его ошибка заключалась в том, что он не сделал требуемую запись в Журнале СЦБ.

Во-вторых, он послал на ограждение молодого выпускника техникума, который ни разу сигналистом не был и удостоверения сигналиста не имел. Он честно трудился монтером четвертого разряда в бригаде и терпеливо ждал, когда закончится его первая настоящая путейская практика. (Ему обещали после достаточной «обкатки» дать рабочее отделение, а может быть, — и околоток.) Глюкозов значительно отодвинул этот момент.

Кстати, на дистанции имелись переносные устройства радиосвязи с сигналистами, но, когда их попробовали перед началом работ, оказалось, что они не действуют. А кто должен был контролировать надежную работу сигнализации? Тот же Глюкозов! Снова серьезное упущение. Бывая на линейных участках, заместитель начальника дистанции не раз заходил в кладовые бригадиров, проверяя состояние инструмента и инвентаря. Но до проверки переносной радиоаппаратуры у него, как он сказал при разборе случившегося, «руки не дошли».

На дистанции вообще упустили такой важный участок работы, как подготовка надежных сигналистов. Соблюдая формальности, на каждом линейном участке составили списки сигналистов, но далеко не везде их проинструктировали и проэкзаменовали. Порой бригадиры и дорожные мастера даже забывали, кто у них является сигналистом, и посылали на ограждение случайных людей.

Заметим, что разговор о роли и ответственности сигналиста — это тема специального очерка, которую мы предполагаем обсудить в ближайшем будущем. Ведь зачастую от этого работника обеспечение безопасности движения поездов зависит больше, чем от любого другого путейца. Иногда только от бдительности и четкости действий сигналиста зависит, будут ли звучать фанфары в честь путейского коллектива, добившегося отличных производственных результатов.

Л.Ф.ТРОИЦКИЙ

__________________
Телеграм-канал ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИК

Если у вас возникли вопросы по работе сайте - пишите на почту admin@scbist.com

СЦБот

Эта тема была перенесена из раздела Журнал "Путь и путевое хозяйство".

Перенес: Admin